Танец с чашами Исход Благодати. О. Зеленжар

встретить здесь кого-то еще. Разве что стражу, что подхватит его под белы рученьки…

      – Не считай ворон! – возмутился мальчишка. – Ну же!

      – Ты кто? – проблеял Соле, поднимаясь на ноги.

      – Святой Гаудо! – фыркнул тот, зло сощурив глаза. – Ты головой, что—ли, пришибся? Или хочешь здесь остаться?

      «Нет, я не хочу!» – подумал Эстев. «Бежать-то и некуда», – мелькнула вторая мысль, и ноги сами понесли по скользким камням, к маленькой, спрятанной между скал лодочке. На веслах сидел старик—нерсианин. Лысый, сморщенный, узкоглазый, в провонявшей одежде прибрежного мусорщика. Однако от Эстева пахло не лучше.

      – Ложись, – распорядился старик, подняв рваную мешковину со дна лодки. – И чтобы ни звука.

      Эстев снова засомневался. «Так просто довериться им? – промелькнуло в голове. – Первым встречным людям?».

      – Куда вы меня отвезете? – спросил он.

      – Туда, где никто не достанет, – старик воровато оглянулся. – Живей. Светает, надо успеть, пока туман.

      Можно было бы и дальше упрямиться, только Эстев не видел в этом никакого смысла. Сам он не выберется. Соле шагнул на шатающуюся лодку, лег под рваную мешковину и безмолвно помолился Всеблагому. Лодка еще раз качнулась, когда мальчишка примостился у кормы, и двинулась в долгое путешествие.

      Волны умиротворяюще качали Соле в своих объятиях, и он вдруг беззвучно разрыдался. Соленые слезы не давали никакого облегчения. Зачем он убежал? Только продлил неизбежную агонию. Ему ни за что не выбраться из этого города. А эти люди? Они легко могли причалить где-нибудь в Медном, сдать его в руки стражи или протекторов. При мысли о рыцарях веры Эстев ощутил животный ужас, слезы моментально смешались с испариной страха, в голову полезли отчаянные мысли. «Что, если прыгнуть за борт и выплыть к берегу?… Ох, дурак!, – оборвал он себя. – Из тебя же пловец, как из топора. А если завладеть лодкой?» – и снова себя остановил. Плеск волн смешался с горечью осознания, что он не посмеет взять на душу такой страшный грех, как убийство. Бессильный что—либо изменить, он остался заложником обстоятельств.

      Через некоторое время к шуму волн прибавились крики чаек и человеческий гомон. Нерсианин тоже что-то закричал. Эстев осмелился глянуть в прореху мешковины. Лодка нырнула в толчею Медного порта, между других барок и стоящих на якоре судов. Окружающие гнали мусорщика с пути, отпихивали его лодку веслами. Эстеву показалось, что сейчас судно перевернется и пойдет на дно, запаниковал, но его проводник, похоже, ничего не боялся. Потанцевав на волнах, лодка снова вынырнула в спокойные воды. Эстев, обессиленный от переживаний, закрыл глаза и на какое-то время впал в забытье.

      Он очнулся оттого, что днище лодки проскрипело по гальке, и старик бесцеремонно хлопнул по мешковине.

      – Вылазь.

      Эстев опасливо высунул голову.

      – Вылазь скорей! – пробурчал старик. – Времени мало.

      К ужасу Эстева, лодку обступили семеро мужчин, похожих на бандитов