Жизнь Тузика Озейло. Перекрёстки. Сергей Трапезников

без Фейджа, да ещё и в компании псов, участвовавших в операции допроса Серхио Серрано, закончившегося для того смертью.

      – Что глаза округлили? – заорал вдруг бигль и вскочил со своего кресла. – Это ты сделал?! – с бешеными глазами подбежал он к Вальтеру.

      – Нет, сеньор Афонсо, – залепетал вельш-корги. Весьма вовремя – тот уже замахнулся.

      – Ты? – закричал бигль, бросаясь на самого крупного в своей свите. Тот в ответ упорно замотал головой.

      – Или, может, вообще ты?! – безумно закричал Афонсо, подбежав к Сельвине так близко, что их морды практически соприкасались.

      – Я, – сдавленно произнёс алабай, стоявший в стороне.

      – Ты?! – взревел Афонсо и, практически взлетев в воздухе, в мгновение ока оказался повисшим на огромном псе, награждая того интенсивными ударами по морде.

      – Я не хотел, сеньор Афонсо…

      Алабай оправдывался, но это не останавливало бигля: он, будто в беспамятстве, продолжал наносить удары.

      – Безмозглый щенок! – орал Афонсо, нанося удар за ударом. Из носа алабая уже обильно текла кровь. – Ты что себе вообще позволяешь?! Падаль! Рвань! Клошар…

      – Так вышло, у Серрано… слабое сердце, – говорил алабай булькающим голосом. Кровь шла уже изо рта.

      – Я с тобой ещё разберусь! – Бигль перестал сыпать ударами и вдруг взревел: – ВОН ОТСЮДА! Чтобы завтра явился!

      Алабай рухнул на пол и в судорогах уползал прочь из гостиной.

      – Ковёр не измажь! – кричал бигль, направляясь обратно к своему креслу, и наконец рухнув в него.

      В помещении воцарилась тяжелейшая тишина. Никто из присутствующих благоразумно не решался заговорить первым. Даже воздух вдруг стал каким-то липким и невыносимым. Сегодня Армон Афонсо в очередной раз доказал, что бигли обладают самыми сильными голосовыми связками в собачьем мире.

      – Чтобы завтра сеньора Торрес осталась целой и невредимой! – резюмировал бигль весьма спокойным тоном. Будто бы и не он вовсе кричал здесь осатанело пять минут назад. – Если что-нибудь, хотя бы коготь с лапы сеньоры Торрес упадёт, то я с вас сам лично шкуры сниму! А вас, – кивнул бигль на семейство вельш-корги, – сдам обратно в ОБА. Им это наверняка понравится. Все свободны.

      Желающих остаться, как ни странно, не нашлось. Гостиная опустела мгновенно. Даже быстрее, чем это можно было представить. Оставшись в одиночестве, Афонсо продолжал сидеть в кресле и думать. Не о Торресе. В стране сейчас происходили глобальные изменения, которые затрагивали абсолютно все сферы. Буэнос-Айрес проводил масштабные реформы. Закрывались предприятия, открывались новые. Менялось руководство, менялись министры. Что это могло значить, к чему это могло привести, Армон Афонсо пока не мог дать чёткого ответа, как бы ему ни хотелось.

      – Чего тебе? – лениво спросил бигль, когда в дверях показалась голова пиренейского мастифа – руководителя службы безопасности.

      – Вам подарок, – просто ответил тот.

      – Какой ещё подарок, дерьмо ты бычье?

      – Вот.

      На