Только один год. Гейл Форман

кармана монетку и принимаюсь перекатывать ее по костяшкам пальцев, в детстве меня научил этому Саба. Фокус срабатывает. Я успокаиваюсь, и еще несколько недостающих кусочков пазла встает на свои места. Мы вместе приехали в Париж. Мы сейчас вместе в Париже. Я буквально чувствую, как ее нежная рука касается моего бока, когда мы едем на велосипеде. Чувствую уже не настолько нежную руку, когда мы крепко прижимаем друг друга к себе. Прошлой ночью. В белой комнате.

      Белая комната. Она в ней, ждет меня.

      Я оглядываюсь. В больницах палаты далеко не белые, как думают люди. Они бежевые, серо-коричневые, розовато-лиловые: эти нейтральные тона призваны сглаживать сердечную боль. Я бы все отдал, чтобы оказаться сейчас в той действительно белой комнате.

      Через какое-то время возвращается врач с улыбкой на лице.

      – Хорошие новости! Субдурального кровотечения нет, только сотрясение. Как память?

      – Лучше.

      – Хорошо. Подождем полицейских. Они примут показания, после чего я отпущу вас к вашей подруге. Но не переутомляйтесь. Я напишу вам назначения по уходу на бланке, но только на французском. Может быть, кто-нибудь сможет вам перевести, или найдем английскую или голландскую версию в Сети.

      – Ce ne sera pas nécessaire,[7] – говорю я.

      – О, так вы говорите по-французски? – спрашивает он на этом же языке.

      Я киваю.

      – Воспоминания вернулись.

      – Хорошо. Остальное тоже вспомните.

      – Значит, можно идти?

      – Вас кто-нибудь должен забрать! И надо составить заявление в полицию.

      Полиция. На это несколько часов уйдет. Да мне и сказать им нечего. Я снова достаю монетку и начинаю перекатывать по костяшкам.

      – Не надо полиции.

      Врач наблюдает за прыгающей монеткой.

      – У вас проблемы с законом? – интересуется он.

      – Нет, дело не в этом. Мне надо кое-кого найти, – отвечаю я. Монетка со звоном падает на пол.

      Доктор поднимает ее и подает мне.

      – Кого найти?

      Может, он спросил, даже не задумавшись; но мой израненный мозг машинально выдает ответ. Или, может, это потому, что туман начал подниматься, оставив за собой ужасную головную боль. Но имя оказывается у меня на языке, как будто я повторял его непрестанно.

      – Лулу.

      – Ах, Лулу. Très bien![8] – Врач хлопает в ладоши. – Давайте же позвоним этой Лулу. И она за вами приедет. Или мы сами привезем ее сюда.

      Объяснять, что я не знаю, где она, слишком трудно. Я лишь помню, что она ждет меня в белой комнате, и ждет уже давно. У меня есть такое ужасное чувство, что проблема не только в том, что я попал в больницу, есть что-то еще.

      – Мне надо идти, – не сдаюсь я. – Если я не пойду сейчас, потом может быть слишком поздно.

      Доктор бросает взгляд на висящие на стене часы.

      – Еще даже двух нет. Время не позднее.

      – Лично я могу опоздать – могу. Как будто то, что должно случиться, еще не случилось.

      Врач смотрит на меня целую минуту. Потом качает головой.

      – Лучше подождать. Еще несколько часов, и к вам вернется память, тогда

7

В этом нет необходимости (фр.).

8

Прекрасно! (фр.).