Город. Стелла Геммел

чем же?

      – Она спросила: «А что это такое – чужой город?» Я объяснила ей, что это тоже город, только другой и далеко-далеко. Она была сбита с толку. Девочка думала, что наш Город и есть весь мир.

      – Твоя дочь в этом не одинока, – заметил Бартелл. – Многие именно так и считают. Чтобы в полной мере убедиться в обратном, нужно увидеть Город со стороны. А это немногим удавалось, не считая солдат.

      – Тем не менее всем известно: мы воюем.

      – Наших врагов, синекожих, изображают сущими демонами. – Он пожал плечами. – Оно и понятно. Люди не могут без конца драться и выносить тяготы, если врагами выступают человеческие существа вроде них самих. Лучше уж думать, будто враги – недочеловеки, не способные выстроить свои города.

      Собеседница покачала головой, но ничего не ответила, и Бартелл спросил:

      – А сейчас твоей дочери сколько?

      Она опять не ответила. Лишь молча созерцала бокал с водой, который держала в руке.

      – Мы видели в Чертогах гулона… – сказал он, помолчав. – Незадолго до грозы.

      – Где?

      – У того места, которое называют Дробилкой. Знаешь его?

      – Естественно. Это важный узел подземного механизма. Кстати, гулонов так глубоко в недрах Чертогов давно уже не видели. Кое-кто ведь полагает их символом Города. Встреча с гулоном считается доброй приметой.

      – А гулону кто-нибудь это сказал? – фыркнул Бартелл. – Во всяком случае, сегодня он множеству жителей напророчил отчаяние и смерть!

      Он вспомнил, как переправлялся через дамбу их отряд, еще не ведавший о своей обреченности, и невольно подумал о мертвеце у решетки. Стол был усыпан крошками от лепешек. Бартелл сгреб их в кучку, потом разровнял и пальцем начертил символ.

      – Знаешь такой? – спросил он женщину.

      – Это буква «эс»? – Она с любопытством рассматривала рисунок. – И что с того?

      – Верно, «эс», только в обратную сторону. Незадолго перед потопом я увидел этот знак на плече мертвеца.

      – Он был солдатом? Солдаты часто делают наколки.

      – Да. Этот был прямо весь расписной. Сплошные картинки, точно в детской книжке. – Женщина улыбнулась, и он добавил: – Это была не наколка, а выжженное клеймо, и притом довольно глубокое.

      – Рабов-чужеземцев временами клеймят.

      – Вот только нынче в Городе рабов почти не осталось. Это в основном молодые женщины из восточных земель. Этот же был мужчиной, средних лет и белокожим. И притом довольно упитанным.

      – Мертвецы, плавающие в воде, так обычно и выглядят – упитанными. Что тут особенного?

      – Может, и ничего. Но, знаешь, не могу отделаться от впечатления, будто мне попалось на глаза нечто важное. Память у меня стала не та, что была когда-то… Но я этот знак точно где-то видел. – Бартелл подумал и добавил: – У того человека даже кожа на голове татуирована была.

      – И тоже картинками?

      – Нет. Все мелкими такими значками. Их там были сотни, по-моему, – все чужеземные. Так что, может, ты и права. Я, по крайней