Сказки жизни. Новеллы и рассказы. Елена Владеева

хочется бесконечно Любоваться. Пишите, пишите, пишите! У Вас это не получается, а нарождается. Как ощущение скорого счастья, к которому мы тоже (!) приложим сердце и неизменно хранимую в нем Любовь. Не правда ли? Как ни прекрасен бутон юности, ему не сравниться с женщиной в полном расцвете ее возвышенной души и проницательного ума. Лишь в зрелом возрасте, пройдя тернистой дорогой искушений, Любовь по-настоящему обретает верность и встает на крыло, воспаряя к Небу. С искренним преклонением перед Вашим чудесным даром, Факир."

      Скажите – какой почтительный интим! А в то же время попытки играть роль психолога-гуру. Хотя сам почти ничего не публикует. Алина читала все новые, щекочущие нервы, откровения Факира. Он то умело обволакивал сознание медовой лавой восхищенных похвал. Это была не европейская паркетная галантность, выхолощенная иронией – о, нет! Утонченная и пряная восточная чувственность покушалась томить и будоражить ее душу… Попытка присвоения, печать обладания. То вдруг явный перехлест… И чрезмерность изысканности, перелившись через край, превращалась в пошлость. Сразу мысль – стоп! Все неправда. И она брезгливо отшатывалась. В словах Факира даже чудилась скрытая издевка. Нет, он не благодарный и тонко понимающий ценитель, а расчетливый и пресыщенный аукционный оценщик. Алина предпочитала оставаться полускрытой тенью ниши, а он тянул ее на подиум в самый центр, так и этак поворачивая и нахваливая глазеющей публике. Смотрите, господа – какой я отыскал образчик!

      Да… с таким почитателем и злобных троллей не нужно. На ее увещевания и даже последующее молчание никак не реагирует. А в черный список его отправить как-то неловко… Но чего он добивается? Размышляя об этом, она чувствовала себя детективом в юбке, вроде незабвенной мисс Марпл, которой не терпится разгадать предложенный ребус. Дело ее женской чести и пытливого ума! Мысль о том, что он сумасшедший, промелькнула лишь однажды и надолго не задержалась. Слишком продуманы были слова Факира. А из письма Факира, пришедшего ей на почту, в котором он наконец назвался Виталием, вырисовывалась вполне ожидаемая картина: он разведен, одинок, романтичен. Без тонко понимающей его души очень тоскует… Оказывается, тоже пишет стихи, но не рискует их обнародовать, особенно после знакомства с удивительным творчеством Алины. Но может быть… Однажды он наберется смелости и пришлет ей прочесть несколько стихотворений… Она ведь так добра и не посмеется над ним? А он очень надеется выпросить у Небес и подарить ей персональное стихотворение – благодарное посвящение.

      Факир неожиданно представился ей тоскующим стариком в инвалидном кресле – грустной пародией на самого себя в донжуанской молодости. И поддавшись чувству жалости собственного сочинения, она откликнулась тогда несколькими ласковыми словами. Потом раскаялась, разумеется. Цепляющийся за жизнь старичок мгновенно испарился – снова возник опытный и бесстыдный циник средних лет, от которого лучше держаться подальше.

* * *

      "Да,