Чарующая магия ненависти. Вера Позднякова

боялся, что тогда и папка уйдёт от него. На следующее утро всё повторялось снова.

      Соседские бабки, сидящие на скамейке, иногда подзывали Славика и давали ему своё угощение, ломоть чёрного хлеба, политого водой и посыпанного сверху сахаром.

      Славик говорил тихо, спасибо, и шёл в свою спасительную обитель, за угол сарая, где крупные слёзы капали на сладкий кусок, делая сахар горьким и не вкусным. Кот утешал Славика, мурлыкая рядом с ним. Славик обтирал липкие руки о траву и вновь шёл встречать свою мамку, его мамку. Он не понимал, что произошло. И не понимал, почему она крикнула ему уходя, ну что, гадёныш, получил. И не погладила его по голове.

      Он не понимал, чего он получил, и один раз, когда в их комнате никого не было, даже облазил её всю, но так ничего и не нашёл, кроме засохшей колбасной шкурки, которую кот затащил давно под кровать, да там и бросил.

      Папка стал приходить со службы совсем усталый и уже не сидел со Славиком в его спасительных кустах, прижавшись друг к другу.

      Соседки говорили между собой о его папке, что он плох, и у него открылись старые раны. Но Славик не спрашивал больше никого ни о чём, особенно папку.

      И, когда папка лежал на кровати бледный и тихий, Славик подходил к нему и гладил его по руке. Он никогда не залезал на кровать. Ведь мамка строго настрого запрещала им это делать, чтобы не нарушить «красоту», как говорила она.

      Папка в последнее время нарушал эту «красоту», но Славик рассудительно думал, что, когда придёт мамка, то папка эту «красоту» быстро поправит.

      Соседки жалели Славика и говорили, что его мамка живёт как королева в «квартире», без стыда и совести.

      Славику до слёз хотелось к мамке, в эту непонятную ему «квартиру без стыда и совести», где, наверное, мамка грустит без него, Славика.

      Ведь тёти говорили о его мамке совсем без радости в голосе, гладя Славика по голове. Славик теперь часто размышлял, что он такое получил, о чём кричала мамка. А, когда он спросил об этом у папки, тот лёг на кровать, закрыл глаза и застонал. Славик напугался и больше не спрашивал.

      Глава 2

      Лётчики, борщи и банкеты

      Антонина выскочила из комнаты, на ходу засовывая ордер на квартиру в свою сумочку. Старший «гадёныш» вцепился в её руку и мешал ей положить ордер.

      Чемодан с их вещами оттягивал ей руку и больно стукал по ногам, оставляя на них синяки.

      Но вскоре такси затормозило около них, и улыбающийся шофёр проговорил:

      –Такой красивой женщине нельзя нести такой большой и некрасивый чемодан.

      Измученная ношей, Тонька с удовольствием плюхнулась на мягкое, ласкающее сиденье такси.

      – Куда едем?

      – На новую квартиру, вот ордер!

      Её новый дом оказался рядом, на соседней улице. Бросив чемодан и оставив сыну, как всегда, кусок колбасы и хлеба, Тонька помчалась на работу в надежде, успеть на банкет, к которому она с утра так готовилась.

      Банкет был в самом разгаре, и разгорячённые лётчики встретили Тоньку восторженными криками «ура».