Призрак с Вороньего холма. Исповедь шлюхи. Андрей Анисимов

с полезным. Но полезное наводило тоску, и беседу о делах они оттягивали.

      – Да, мужики, – задумчиво произнес Паперный, поглаживая живот ладонью: – Хорошо на природе. Забываешь всю эту хренотень. Колготимся, а зачем?

      – Да, хорошо… – Согласился Максюта: – Листом палым пахнет, и тихо. Главное, баб нет…

      С погодой им повезло. К вечеру ветер стих и было слышно, как опавшие листья приземляются на землю.

      – Блядь, яму не заметил! Чуть, сука, ногу не сломал. – Отчетливо прозвучало из леса.

      Курдюк вскочил на ноги:

      – Слышали, мужики?

      – Никитка, что ли? – Предположил Стеколкин.

      – Не его голос – Возразил Курдюк.

      – Али-баба и сорок разбойников. – Пошутил Максюта.

      – Пойду, гляну. – Паперный поднялся, взял ружье и шагнул в темноту. Максюта оглянулся на охотничий домик и увидел темные окна:

      – Хули Никитка в домике свет погасил?

      – Хер его знает. – Раздраженно ответил полковник.

      Время шло, а Паперный не возвращался.

      Курдюк и Стеколкин напряженно всматривались в темный лес.

      – Долго что-то его нет? – Заволновался Максюта.

      – Пальнул бы, если что. Или драпанул к нам. – Усмехнулся Курдюк: – Вроде тяжеловат, и брюшко, а как попрет по чаще, за ним не угонишься.

      – Может, деревенские, грибы ищут? – Высказал свою догадку Стеколкин.

      Максюта хохотнул:

      – В темноте?

      – Надо хворосту подбросить, пусть пламя поднимется. – Курдюк нехотя встал и навалил на костер охапку валежника. Пламя метнулось вверх, салютом разбрасывая искры. Круг света раздвинулся, и охотники увидели четырех мужчин в масках. Они стояли в трех шагах, направив на друзей пистолеты.

      – Вы кто? – Поинтересовался Курдюк.

      – Партизаны, дядя. – Ответил тот, кто стоял ближе, и добавил:– На землю, мордой вниз. Быстро!

      Повторять ему не пришлось. Максюта и Стеколкин залегли, уткнувшись лицами в траву. Курдюк опустился не столь поспешно и устроился так, чтобы одним глазом наблюдать за происходящим. «Партизан» подошел к костру, взял их ружья и отступил назад. Полковник потихоньку потянул руку к карману. Там у него лежал личный браунинг, который он года два назад конфисковал на воровской малине, а в протокол не внес. Но добраться до кармана не удалось. Получив удар по голове, Курдюк отключился.

      – Ваня, живой? – Полковник очнулся и понял, его трясет за плечо Максюта. Данила Остапович сидел рядом на коленях, вглядываясь ему в лицо

      – Вроде, жив. Только голова раскалывается.

      – Ничего, заживет. – Хоть Курдюк соображал еще туго, но женский голос от голоса Максюты отличил сразу: – А это еще кто? – он протер глаза, чтобы избавиться от тумана, и увидел подружку Кащеева. Мака стояла над ними, широко расставив ноги в высоких кожаных сапогах.

      – Встаньте и поднимите этого борова. – Приказала она Максюте и Стеколкину.

      – А ты чего тут делаешь? – Раздраженно поинтересовался полковник, когда его поставили на ноги.

      – Пришла с вами поговорить, – ответила Мака