Чужая война. Наталья Игнатова

грешным делом, подумал, что гоббер спятил, однако в последнем его вопросе определенно был смысл. Действительно, откуда деньги и новые доспехи у орков? Очередная загадка в довесок ко всем остальным. Как будто мало того, что уже есть.

      Нам следовало поторопиться. Помимо мертвых орков поблизости шлялись и живые. Довольно много. У меня были подозрения, что они расстроятся, увидев семь трупов своих сородичей.

      – Элидор!

      – Две тысячи серебром.

      Эльф вывалился в зал, держа в руках объемистый мешочек.

      – Этот придурок хранил свои капиталы прямо здесь.

      А я-то думал, что всё знаю о моральных устоях монахов Белого Креста. Я ошибался. У монахов Белого Креста нет вообще никаких моральных устоев.

      Я оторвал Сима от трупов. Кину – от себя… Элидор выбежал на улицу сам.

      По коням!

      Эльф успел поцеловать Кину, прежде чем закинуть ее в седло. Уже на ходу он бросил мне Симов арбалет:

      – Держи. Хорошо стреляешь.

      И я машинально поймал оружие одной рукой.

      Стража на воротах, заподозрив неладное, попыталась перекрыть нам дорогу. Пришлось прикладом отвешивать удары особо ретивым. По упавшим телам пронеслись наши кони. А через миг и ворота остались позади. Дробно прогрохотали копыта по доскам моста.

      – Мы назовем это «улыбка шефанго»! – крикнул мне на скаку Элидор. – Неплохой способ получать деньги, когда они нужны – очень. И по возможности скорее!

      У монахов Белого Креста нет моральных устоев.

                                              * * *

      «Как это должно быть ужасно: потерять память». – Кина сидела, удобно устроившись на куче лапника, и наблюдала за Элидором, разводившим костер. Эльф настругал тонких лучинок, сложил заготовленные Эльриком дрова каким-то особым, непонятным Кине способом, а сейчас смотрел, как, неуверенно перепрыгивая по тонким веточкам, разгорается желтый огонек.

      Девушка не могла отделаться от ощущения, что видит сейчас двух разных Элидоров. Один задумчиво смотрел на пламя. Второй же напряженно вслушивался и всматривался в окружающий прогалину лес. Был, правда, еще и третий Элидор. Но любая мысль о нем заставляла лицо пылать. А сердце начинало колотиться тревожно и радостно.

      Настороженность, не совсем такая и все же очень похожая, была и в Эльрике. И даже в Симе, который, правда, предпочитал почему-то прикидываться простачком. Только Эльрик всем видом своим словно вызов бросал окружающему миру. А Элидор… Он с этим миром сливался.

      «Как будто наблюдает изнутри…»

      Стыдно сказать, но той ночью – самой первой ее ночью в лесу, – когда к их костру вышла непонятная тварь, Кина ничуть не испугалась за своего

      «ох, да почему же моего?»

      эльфа. А потом, после того как они с Симом отволокли его, потерявшего сознание, от ржавильщика и гоббер сам кинулся в драку, она…

      «Такой сильный. И такой беспомощный…»

      …почувствовала странную, ей самой необъяснимую радость от того, что может