Вам хорошо, прекрасная маркиза?. Алина Кускова

изумленно посмотрел на меня, словно я шествовала за Заславским полностью раздетая и нисколько этого не стеснялась. Сравнить с ни с чем мой брючный костюмчик цвета молодой пробивающейся травы и изумрудных оттенков дубленку было верхом неприличия. Яркая зелень всегда выгодно оттеняла мои рыжие волосы длиной до плеч и лицо с мелкими, едва заметными веснушками. А уж как она смотрелась вкупе с моими зелеными глазами – словами не передать. Так что я могла с чистой совестью обидеться на Давыдова, развернуться и уйти. Но вспомнила о чемодане и решила, что с такой тяжестью путь домой я сегодня не осилю.

      – Добрый день, Иван Сергеевич! – вышел навстречу Давыдов и пожал Заславскому руку.

      – И вам не хворать, Артур Олегович! – радостно ответил Заславский и принялся трясти руку Давыдова.

      Я тоскливо подумала, что от переизбыточного рвения он ее сейчас оторвет и мне придется довольствоваться одноруким объектом любви. Я не идолопоклонница, нет. Но в моих чувствах к Давыдову – и откуда они только взялись – проглядывала нездоровая привязанность язычника. При этой мысли отчего-то вспомнился французский поцелуй…

      – … очень хорошо, что вы приехали, – продолжал Давыдов, отцепляясь от Заславского.

      Как будто мы могли не приехать за такими деньгами! Ха! Смешно.

      – …до ужина еще много времени, я успею вас, Иван Сергеевич, посвятить в нюансы нашего дела.

      А меня посвящать он не собирался?! Давыдов вообще старательно избегал встречаться со мной глазами и общался исключительно с Заславским. Приехали, как говорится! И что бы это значило? Радовало одно – Артур Олегович, которого я из вредности решила звать просто Арчи, жена ведь, не чужая женщина, схватил мой чемодан, словно пушинку, и понес в дом. На втором этаже нам были отведены гостевые комнаты. Оказалось, Мишаня, есть же такие тупые люди, перепутал коттедж. Вместо господского дома мы должны были поселиться в гостевом флигеле. Хорош же был этот флигель, такой же добротно обставленный, только более уютный. Мне никогда не нравились хоромы, напоминающие дворцы, в которых можно запутаться не только темной ночью, но и светлым днем.

      Комната, куда Давыдов принес мой чемодан, показалась раем. В ней было много горшечных цветов, света и тепла. И, конечно, вся мебель была деревянная! Засилье дерева в этом поместье отчего-то не казалось мне странным и давящим. Наоборот, лучше дышалось и ощущалось единение с природой. Так и думалось, что сейчас в окно заглянет белка с высокой сосны, где у нее оборудовано дупло.

      – Располагайся, Катя.

      Вот так просто, без комплиментов, без эмоций, практически мимоходом сказал Давыдов. Мило, ничего не скажешь. Разве только…

      – Спасибо, Арчи, дорогой!

      Все-таки опыт околотеатрального существования иногда бывает очень полезным.

      – Что?! – поразился Давыдов.

      – Я полагаю, – церемонно начала я, садясь в высокое деревянное кресло с медвежьими мордами на подлокотниках, – мы должны общаться как близкие люди.

      Ни