Король воронов. Мэгги Стивотер

услышала достаточно. Она отстегнула ремень безопасности, повернулась и оперлась на подголовник, чтобы заглянуть в грузовой отсек у себя за спиной. Сначала она ничего не увидела. То есть, может быть, и увидела, просто не хотела этого признавать: как только ее глаза заметили сон Ронана, стало ясно, что его нельзя было не увидеть в первую же секунду.

      Блу ничто не могло шокировать.

      Но тем не менее.

      Она спросила:

      – Это… ребенок?

      Между спортивной сумкой и рюкзаком Ганси, свернувшись, лежало какое-то существо с огромными глазами, которые почти скрывала шапочка, низко натянутая на лоб. На нем был старый, потрепанный, непомерно большой вязаный свитер и серые лосины… или это были серые ноги? Они заканчивались то ли ботинками, то ли копытцами. Блу подумала, что сходит с ума.

      Ронан бесстрастно произнес:

      – Я зову ее Девочка-Сирота.

      7

      Адам предложил поехать в Кабесуотер, и они повезли ее в Кабесуотер.

      Впрочем, Адам сам не знал, что они там будут делать; просто Кабесуотер был первым местом, которое пришло ему в голову. Точнее, вторым, но первая мысль была настолько постыдной, что он немедленно отогнал ее.

      Адам бросил на существо лишь один взгляд и подумал, что, возможно, это очередной кошмар, который следует убить, ну, или где-нибудь выбросить.

      А в следующую секунду – нет, даже быстрее, через полсекунды, почти немедленно – Адам сам себя возненавидел за эту мысль. Ни о чем другом сын Роберта Пэрриша и не мог подумать. «Что, хочешь уйти? Уже собрался? Это твои вещи? Знаешь, да если б ты имел такое право, я бы сам свалил тебя в канаву. Вечно с тобой один цирк».

      Он ненавидел себя, и ненавидел своего отца, и передал эти чувства Кабесуотеру у себя в голове, а Кабесуотер их рассеял.

      И вот они были в Кабесуотере, Кабесуотере во плоти, сообразно второй мысли Адама – про которую он жалел, что она не первая. Он подумал, что нужно отвезти Девочку-Сироту к матери Ронана, Авроре. Они добрались до поля, которое когда-то заметили с самолета, с огромным силуэтом ворона, выложенным из ракушек. Ганси не мог не ехать по валявшимся на земле ракушкам, но он очень старался не задевать самого ворона. Адам ценил в Ганси это свойство – бесконечную заботу обо всем, что его интересовало.

      Машина остановилась. Ганси, Блу и Адам вылезли. Ронан и странная девочка – нет; между ними, казалось, шли какие-то переговоры.

      Остальные ждали.

      Небо было низким и серым, его пронзали вершины, поднимавшиеся над коричнево-красно-черными деревьями Кабесуотера. С того места, где они стояли, можно было счесть его обычным лесом на обычной вирджинской горе. Но если долго – и правильно – всматриваться в Кабесуотер, становилось видно, как между деревьями перебегают секреты. Тени рогатых животных, которые никогда не показывались на глаза. Мигающие огоньки прошлогодних светлячков. Шелест многочисленных крыльев, шум большой стаи, которая вечно оставалась незаметной.

      Магия.

      Вблизи леса Адам чувствовал себя очень… Адамом. Его голову переполняло привычное ощущение комбинезона, собравшегося складками на пояснице,