Наваждение. Тропою Забытых. Юлия Цыпленкова

судить, было широко распространено в древности. И применяли его, как к материальным объектам, вроде книг и произведений искусства, так и к нематериальным, например магия …

      – Стоп, Эйдан, не спеши, – Линис поднялся из-за стола, обошел его и уселся на край. – Ты хочешь сказать, что к артефактам также применялся стазис? Хотя… это логично. Маг создает свою игрушку, вкладывает в нее мощь, но магия, как и любая материя, со временем истончается, и сила уходит. Да и не каждый носитель выдержит бег времени, а это, бывает, и тысячи лет! Стазис замораживает и сосуд, и магический поток, не позволяя ему утерять свою силу. Всё равно, что закупоренная бутыль. Стекло удерживает вино, пробка не дает напитку выдохнуться. Разумный вывод, я даже соглашусь с ним.

      – Стазис тоже со временем распадается, и предмет начинает ветшать. Это особенно хорошо видно по книгам, – усмехнулся Эйдан. – Но вернемся к моей теории. Именно стазис не дает камню «чувствовать» скрытую в предмете магию, потому что она не активна. Но когда артефакт попадает в руки мага, и одаренный начинает работать с ним…

      – Маг активирует артефакт, и это оставляет след, по которому его можно найти, – подхватил Линис.

      – Давая понятие «древняя магия», в данном случае, я имею в виду стазис, потому что нашим современникам не хватает ни знаний, ни возможностей, чтобы надолго закрепить форму и свойства. Инквизиторские же перстни улавливают именно активные потоки, потому-то и «слепнут», встречаясь со «спящей» Силой. Если бы не рассказ Уллира о том, как охранялась чаша, я бы мог решить, что шейда обманули, или же он пытается дурить окружающих. Впрочем, и Горт показал, что магия в данном артефакте все-таки присутствует. Шерсть на загривке встала дыбом, он принюхивался, облизывался, в общем, подтверждал, что перед нами не пустая жестянка. Однако повторюсь, не могу с точностью утверждать, что эта чаша имеет отношение к Валбору. Ни на ней, ни на книге со стилетом никаких именных знаков нет.

      Линис, вновь усевшийся на край стола, обернулся к Эйдану, и в его глазах опять появилось изумление.

      – Книга и стилет? Валбора?

      – Их я отдал Бирте во время своего предыдущего возвращения. Не знали?

      – Хм… Упустил, наверное, – потер подбородок магистр. – На Совете это точно не обсуждалось.

      Мужчины недоверчиво переглянулись. Бирте был старейшим из магистров. Заподозрить его в том, что он скрыл артефакты, хотя бы один, потому что книга сгорела, было таким же безумием, как и усомниться в совершенстве защиты инквизиторского перстня… И все-таки перстень дал сбой, по крайней мере, уже в двух случаях известных Виллору.

      – Я… понаблюдаю за ним, – осторожно произнес Линис. – И давай-ка пока умолчим о чаше.

      – Хорошо, – не стал спорить Эйдан. – Только расписочку напишите.

      – Ты как ростовщик, – хмыкнул магистр.

      – Во всем нужен порядок, – назидательно произнес старший инквизитор. – Кстати, Никс поверил, что она – подделка.

      – Значит, будем придерживаться этой версии, если он проболтается. Пожалуй, я навещу нашего узника. А ты…

      – Собираюсь