Дети шпионов 2008. Валерий Гусев

слова никогда не употреблял. А когда их слышал, то хмурил брови и сжимал кулаки.

      – Еще как, Дим! Он, знаешь, как меня обозвал? – Алешка наморщил лоб, вспоминая. – А! Вот как: «Ты чЕрезвычайно перЕспективный жентельмен!» Клево, да?

      Похоже, Алешке эта «обзывалка» очень понравилась. А у нее была своя предыстория, Алешка мне рассказывал.

      А как получилось? Ихняя Любаша дала им письменное задание. Написать, что они смотрят по телевизору и почему. Костя так и написал: «В нашей семье телевизор никто не смотрит. И пока там не заменят безграмотных дикторов, которые говорят: „чЕрезвычайный, перЕспективный и коНпеНтентный“, мы его включать не будем».

      Но, в целом и в общем, они помирились, собрали оборванные пуговицы и договорились, что один из них будет учить Вику русскому языку, а она будет переучивать Алешку на английский.

      – И с чего начали? – спросил я Алешку.

      – С английского, – Алешка помолчал. – Ты знаешь, Дим, какая у них классная квартира?

      Я думал, он сейчас станет рассказывать про классную мебель, про всякую технику в кухне, а он как-то спокойно, будто знал это заранее, сказал:

      – Это, Дим, не просто квартира. Это, Дим, шпионское осиновое гнездо!

      Глава III

      «ДАВАЙ ВЗОРВЕМ МОСТ!»

      Алешка у нас очень наблюдательный. Все замечает. Мама говорит: «От его любопытных глаз ничего не скроешь».

      Я тоже наблюдательный. От меня тоже ничего не скроешь. Но я увидел – и забыл. А у Лешки совсем по-другому.

      Вот идем мы с ним от метро к дому. Доходим до одного места, и там, под деревом, вся земля и трава (и снег, если на улице зима) засыпаны окурками. Почему именно здесь? Да какая мне разница? Я увидел и забыл. Хотя, конечно, странно. Вот когда вся автобусная остановка в окурках – это понятно. Непонятно только, почему? Ведь рядом урна есть.

      И вот идем как-то мы мимо этого «окурочного» места, и я говорю, чтобы показать, какой я остроумный:

      – Тут, наверное, какой-нибудь влюбленный ждал свою девушку. Курил и волновался.

      Алешка усмехнулся:

      – Ага! Года три он здесь ждал, курил и волновался.

      Ответить было нечего, а Лешка добавил:

      – Ты, Дим, наблюдательный. Только несообразительный. Ты все видишь, но выводов не делаешь.

      – А ты делаешь? – обиделся я. – Шерлок Холмс!

      Лешка не обиделся.

      – Я не делаю, Дим. Оно как-то само делается. Все как-то само в голове укладывается.

      – И окурки? – усмехнулся я.

      – И окурки, – Алешка кивнул. – Но это элементарно, Ватсон.

      – Вороны натаскали? – сделал я попытку немного побыть умным.

      – Вороны не курят. Это люди, от них всегда мусора много. Выходит, Дим, человек из метро, закуривает. Идет и курит. Докурил – и бросил окурок. Ходят все примерно одинаково и курят тоже. Вот и получается, что они все почти в одно место окурки бросают.

      – Надо здесь урну поставить, – предложил я.

      – Бесполезно. Все равно в урну бросать не будут.

      Наверное, он прав. У некоторых людей это болезнь такая. Папа нам рассказывал: когда он был еще