Хам и хамелеоны. Вячеслав Борисович Репин

молчала, не зная, должна ли отвечать на вопрос.

      – Передайте ей, что звонил Аристарх Иванович… Кстати, мы с вами случайно не знакомы?

      – Нет, не думаю.

      – Вы не супруга Лопухова Николая?

      – Да, это мой муж, – испытывая какое-то смутное неприятное чувство, ответила Нина.

      – Я так и подумал. Узнал вас… по голосу. Да мы виделись недавно. В ресторане, помните? Не узнаете? Адочка, безобразница, такой стала растеряхой. Еще хорошо, что телефон у вас оказался. А то просто оставит где-нибудь на прилавке – потом ищи-свищи…

      – А знаете, это даже хорошо, что вы позвонили, – вдруг осмелела Нина. – Я могу вас кое о чем попросить?

      – Слушаю.

      – Мы не могли бы увидеться?

      – Почту за честь, – не без удивления вымолвил Аристарх Иванович. – Где и когда вы хотите…

      – Мне всё равно.

      – Раз всё равно, вечерочком заезжайте в мою берлогу, – предложил Аристарх Иванович. – Где я живу, вы знаете?

      Вереницын продиктовал ей адрес, проверил, всё ли правильно записано.

      – Часиков в девять подходит? – спросил он напоследок. – Отлично, значит, жду в девять. Поклон супругу…

      Открыв ей дверь, Аристарх Иванович неторопливо окинул гостью изучающим взглядом холодных маленьких глаз и рассмеялся:

      – Вот и славно… Хорошо, что опоздали. Я и сам только-только вошел. Прошу, прошу, проходите…

      После недавнего ремонта в квартире еще витал запах краски. «Берлога» Вереницына располагалась в старинном доме. Эти апартаменты явно были слишком просторны для чиновника средней руки и обставлены слишком пышно, с размахом. Светлые кожаные диваны, молочно-белые полированные под мрамор стены – всё новенькое и не совсем безвкусное – безличность обстановки соответствовала московским стандартам обеспеченности, обретаемой явно не в поте лица. Женского присутствия в квартире не чувствовалось.

      – Я к вам по делу, – с порога заявила Нина.

      – Да уж догадываюсь… – Аристарх Иванович развел руками. – У мужа стряслось что-то?

      – Нет… я хочу поговорить об Аде.

      – Об Аде так об Аде… Что ж нам остается, раз грехи в рай не пускают, – пошутил хозяин, разглядывая гостью и задержав глаза на обручальном колечке с крохотным сапфиром.

      – Вы скажете, что я сую нос не в свое дело… что я не должна вмешиваться… – начала Нина.

      – Раз вы здесь, раз пришли, чего уж там… – тоном подстрекателя перебил Аристарх Иванович. – Только присаживайтесь, ради бога. На диванчик, вон туда… Или в кресло, куда хотите. Человек я простой. Будьте как дома. А я закурю, если вы не возражаете.

      Нина прошла в комнату, но продолжала стоять.

      – Вам известно, в каком она положении? – спросила она.

      – Кто?

      – Ада.

      – Женщины в разных бывают положениях. – Щеки Вереницына дрогнули в едва заметной улыбке: непонятно было, то ли он опять тяжеловесно пошутил, то ли говорил всерьез.

      – Ее мальчик… он ведь болеет.

      – Да, несчастье. Судьба-злодейка не разбирает. Не дай бог оказаться