Дети света. Лейна Шак

по своему усмотрению, ни с кем не советуясь.

      – Предстояние-то на носу, надо б торопиться с билетами, раз уж ты порешил ехать. И позвонить Гере, – поймала его на следующий день после объявленного им решения в прихожей Олва.

      – Нет-нет, никому звонить мы не станем, я хочу сделать маме сюрприз, – елейным голоском ответил Герд и ухватился за дверную ручку, намереваясь выскользнуть во двор.

      – Но как жешь это, Герд, так жешь не делается… – Олва растерялась. – Ты ж всех смутишь так, вдруг планы чьи-то расстроишь…

      – В том-то и дело, что своим приездом я расстрою чьи-то планы. Разумеется, меня никто не ждет, никому я там не нужен, – уже совсем другим тоном парировал Герд, сдавать позиции он не был намерен. – И если сейчас сообщить им о моем приезде, то и у Геры, и у Хама найдется с десяток причин, почему я не могу этого сделать, а так, им просто некуда будет деваться.

      Олва помолчала с минуту, тщательно обдумывая ответ. Герд продолжал нетерпеливо сжимать дверную ручку.

      – Твоя правда-то, конеш, но вот чего я не разумею, так это с чего б тебе-то вдруг втемяшилось свидеться с ними? Счастливы они не будут, сам сказал…

      Герд насупился.

      – Чегой-то не верится мне, что б ты-то прям-таки истосковался по матери, или что б тебе так обрыдла жизнь в лесу-то. Эт, конеш, если судить по твоему цветущему виду и замкнутости.

      Герд молчал.

      – Друзей у тебя там нет, – осторожно, но настойчиво продолжала Олва. – Город ты ненавидишь. Я-то просто хочу понять, чего происходит-то?

      Герд, наконец, отпустил ручку, дерзко задрал подбородок и посмотрел тетке прямо в глаза:

      – Мне нужно там в библиотеку.

      – Ну, конеш, куда ж еще. – Олва закатила глаза.

      – Я говорю правду. – Герд сжал кулаки.

      – Зачем бы тебе туда?

      – Мне нужна информация.

      – Кака-така информация?

      – Этого я не скажу. Это мое дело.

      Повисла тишина.

      – Слушай, Герд, ты меня знаешь, у меня-то и в мыслях нет лезть тебе под шкуру, – Олва не знала, куда деть руки. – Надеюсь, за больше чем полгода жизни-то вместе, я эт доказала. Но прям щас эт твое решение ехать, да вся эт скрытность вкупе с твоими эээ дарованиями-то…я прям не знаю, чего и думать.

      Герд судорожно сглотнул, ему поскорее хотелось закончить бессмысленный неловкий разговор:

      – Олва, спасибо тебе, я тебя очень ценю, это тоже чистая правда. Но, как я уже сказал, это мое дело, и я не стану о нем распространяться.

      Олва закусила губу, но на этот раз промолчала. А Герд развернулся к ней спиной, потянул ручку на себя и наконец-то покинул дом.

      Сказано-сделано. Герд снова сидел в купе, смотрел в окно. Снова один. В такую глушь никто не ездил, и из нее никто не уезжал. На столике перед ним лежал билет и стоял стакан чая – Герд коснулся его ободка – в прошлый раз он чая не брал. Под сидением лежала сумка с вещами. Все было почти так, как в его первую поездку. Герд вздохнул. Изменился