Сделай, чтоб тебя искали (сборник). Исаак Шапиро

давно не было. А про две недели и вспоминать нечего – наверное, они заблудились в лесу…

      Неожиданно мама обрадовала:

      – Сегодня пойдём к соседу.

      Я запрыгал, готов был перелезть через забор, но мама одернула:

      – Веди себя прилично.

      Я знал: сапожки будут отличные. Как у папы. Ещё бы! Ведь их мастерит тот же Акулыч.

      Мама вошла первая, а я замер на пороге. Увидел – не поверил глазам. Забыл, что надо дышать.

      …Они стояли на тумбочке, гладкие, блестящие, будто сделанные из тёмного стекла. Казалось, такое невозможно слепить руками. Да как в такой красотище шлёндрать по пыльной улице – и даже по росе?!

      Мама сказала:

      – Смотри: подошва – бежевая, загляденье!

      Акулыч постучал по ней согнутым пальцем:

      – Подошва в спирту мочена.

      Он впихнул в носок каждого сапожка по клочку светло-серого войлока.

      – Ну-ка, примерь.

      Внутри голенищ были приделаны по две широкие петельки.

      – Это, братец, чтоб натягивать легко. Берёшь пальцами…

      Мы возвратились домой. Я – в матроске, коротких штанишках и сапогах. Настя, увидев, всплеснула руками:

      – Клопик ти мiй, гарнесенький!

      Прижала к себе. Как приятен мне её запах…

      Потом строго посмотрела со стороны и грозно решила:

      – За нашего парубка в базарный день дадуть добру цiну. Продамо?

      Мама улыбается. Мама ей всё прощает. Говорит, что Настя меня выкормила. Я этого не помню.

      В нашей передней, недалеко от вешалки, стоял коричневый шкафчик: в нём держали обувь. Рядом с папиными сапогами мои выглядели лилипутами. А ведь мне уже минуло шесть лет и несколько месяцев!

      Зато мои сапожки блестели лучше всех. В них можно смотреться, как в зеркало. Только ждать им здесь придётся до самой осени… Мама своё слово не меняет.

      Ещё в шкафчике есть особая полка: там разложены в привычном порядке круглая коробка гуталина, разные щётки и папина бархотка. Папа ею наводит на своих сапогах блеск. Жаль, что она совсем потёртая.

      Понятно, для новых сапожек подходит только новая бархотка. И приготовить её надо заранее. До осени ещё далеко, и сапожки обязательно покроются пылью. А ведь мама требует чистоты…

      Я взял тяжёлые ножницы и уселся в шкафу, где висели мамины вещи. Сначала было трудно: внизу материал был сложен вдвое и ножницы лишь давили его, но не резали. Я старался изо всех сил, пальцы не слушались, одеревенели. Наконец пошло легче, и я вырезал нужную полоску. Бархотка вышла – чудо! Волоски на ней короткие, мягкие, точно на заказ.

      Я хотел положить её в шкафчик – и как раз проходил мимо кухни, когда мама окликнула:

      – Что это у тебя?

      – Бархотка для моих сапог. Сам сделал!

      – Покажи.

      Я ожидал, что она похвалит.

      Мама осторожно провела по бархотке рукой. Задумалась. Чуть слышно ойкнула и побежала в спальню…

      Настя подняла бархотку, подула на ворсинки:

      – Дивна рiч! От це майстер!..

      И вдруг – как сейчас слышу – мамин крик:

      – Котик! Мой котик!..

      А