Слепой Орфей. Александр Мазин

Стежня, пристроился к дереву, взялся половчее, крякнул… и тяжеленное корневище начало приподниматься.

      – Ну ты здоров… – восхищенно произнес Стежень и тоже навалился сбоку, сдвигая корневище в сторону.

      Вопреки ожиданиям Глеба, верхняя половина тела женщины не превратилась в кровавую лепешку. Земля под телом оказалась рыхлой, мягкой, и внешних повреждений практически не было, разве что несколько царапин да ссадина на голове. И… Так, перелом, похоже на перелом основания черепа, и что-то со вторым шейным позвонком… Что ж, этого вполне достаточно.

      Стежень выключил фонарь. Игоев выпрямился.

      – Где-то здесь еще один… – сказал он.

      – Труп?

      – Да. Но не человек, собака. Найди его, Глеб.

      Стежень снова включил фонарь. Точно, собачий след. Через несколько минут друзья уже стояли у трупа овчарки. Шерсть пса пропиталась засохшей кровью, но ни Игоев, ни Стежень ни на минуту не усомнились в истинной причине смерти.

      – Жаль… – проговорил Кирилл.– Его жизнь ушла.

      – Что ты имеешь в виду? – насторожился Стежень.

      Игоев промолчал, но Глеб и без того знал ответ.

      – Это же абсурд! – воскликнул он.– Больше двенадцати часов прошло!

      Стежень был способен сделать то, что показалось бы чудом девяноста девяти из ста произвольно выбранных людей. Но Глеб очень хорошо представлял, где проходит граница его возможностей. Он хорошо представлял, где вообще проходит граница!

      – Кир, она умерла! – настойчиво произнес вице-директор «Практической народной медицины».– Она мертва, Кир!

      Игоев молча похлопал друга по плечу, вернулся к вывороченной сосне, взял тело на руки и зашагал к машине. Старая трава похрустывала под подошвами. Чуток подморозило. Стежень последовал за другом, теряясь в догадках. Кирилл никогда не ошибался. Почти никогда…

      На обратном пути Игоев сидел рядом с Глебом, поскольку на заднем сиденье лежал труп женщины.

      Стежень ни о чем не спрашивал. Игоев первым нарушил молчание:

      – Помнишь, Сермаль говорил? «Никто не умирает, пока душа не освободилась».

      – Ты полагаешь, ее душа не освободилась?

      – Да.

      Глеб повернулся к другу.

      – Смотри на дорогу,– мягко произнес Кирилл.– Пожалуйста.

      – Я не умею делать зомби! – резко бросил Стежень.

      – И слава Богу!

      – И где же ее душа? – раздраженно спросил Глеб.

      – У тебя в морозильнике.

      Стежень, резко затормозив, бросил машину к обочине, включил свет в салоне.

      – Объяснись! – потребовал он.

      Игоев пожал плечами:

      – Она или там, или у нашего друга Грошнего. Точнее, там же, где и душа Дмитрия. Лучше бы нам ехать, Глеб, поздно уже.

      Стежень с силой потер виски.

      – Я врач, Кирилл,– устало произнес он.– И я знаю, что такое некроз. Понимаешь?

      Игоев не ответил. Опустил ветровое стекло, произнес добродушно:

      – А холодно сегодня. Не скажешь, что середина сентября.

      Стежень выругался и так резко взял