Суворовская юность. Анатолий Степанович Шанин

извините, тоже не исправительная колония, у меня их больше восьмидесяти человек, и далеко не все очень послушные.

      Тем не менее, всякий раз соглашался подождать еще. Суворовец Ченовардов об этих разговорах тоже хорошо знал, и понимал, что терпение командира роты тоже может лопнуть, поэтому, немного подумав, сказал:

      – Это не я. Это Бромов принес.

      Капитан моментально выскочил из канцелярии, поднял с кровати суворовца Бромова и, не дав ему одеться, прямо в кальсонах втащил в канцелярию. Это была еще одна стопудовая гиря, висящая на шее командира роты. Этот разбитной, даже для своего возраста, парень был сыном работницы, слезно упросившей начальника училища принять в училище ее сына, которого она воспитывала одна. Генерал не смог отказать женщине, к просьбе которой присоединился и начальник тыла. Но парнишка оказался с гнильцой: мало того, что экзамены не сдал, но и учиться не хотел, а может быть даже и не мог в силу своих ограниченных умственных способностей. К тому же по поведению уже к концу первой четверти находился в первых кандидатах на отчисление. Не мог и не хотел привыкать к распорядку дня, поэтому чаще всех он, заработав несколько нарядов вне очереди, натирал полы, мыл лестницу или мыл после отбоя туалет. При этом делал все так плохо, что моментально вызывал гнев старшины и вновь получал порцию нарядов.

      Последний раз он отличился на уроке математики, когда учительница после неоднократного предупреждения не вертеться и слушать урок, как все, вынуждена была совсем по-школьному поставить его в угол, что в училище практиковалось очень редко. Бромов с удовольствием вышел в передний перед всем классом угол и время от времени гримасничал оттуда, перемигиваясь со своими приятелями. Потом на какое-то время затих, а после этого в классе раздался сильный хлопок. От испуга учительница подпрыгнула на стуле, и все увидели бледного Бромова, который сам напугался содеянному. В классе запахло гарью. Выяснилось, что от нечего делать он подошел поближе к розетке, вытащил из кармана карандаш и стержнем карандаша, который он запихнул в розетку, сделал короткое замыкание, вызвавшее этот хлопок, напугавший всех. Учительница тут же препроводила его в канцелярию роты и по просьбе командира роты написала объяснительную записку. Но после того случая генерал, объявив суворовцу Бромову выговор, простил сына своей работницы.

      – Где ты взял взрыватель? – не давая парню опомниться, спросил Басманов.

      Бромов понял, что отпираться бесполезно, тем более что Ченовардов стоял рядом.

      – Нашел на заднем дворе.

      – Когда, где конкретно.

      – Давно, там ведь раньше стрельбище было, много разных штук валялось.

      На самом деле все обстояло немного не так. Бромов, живший вместе с матерью на территории училища, уже с малого возраста был знаком многим сверхсрочникам училища, которые тоже были рады его поступлению, поскольку видели, как трудно его матери в одиночку воспитывать сына. Он часто в свободное время заходил к своим знакомым либо в гараж, либо на продовольственный