Золотой дурман. Книга вторая. Юрий Копытин

чё?! – возмущённо тряхнул тот головой. – Чево мне, побожиться чо ли?! Я своё слово сказал: двести рублёв из моей доли и лавка, да триста с Игната… Ты то, чего сидишь, язык прикусил? – повернулся он к зятю.

      – Ну дык сперва надо бы золото выручить, а посля и разговоры вести – сколько от каждого Пелагеи положить. Кто его знат, чего может завтра случиться… – пожав плечами, ответил тот.

      – Чего ты выкручиваисси?! – рассердился Прохор. Даёшь триста рублёв из своей доли?

      – Ну дык, чё тут сказать: знамо дело – неплохо просидеть дома и такой барыш отхватить, – уходя от ответа, взглянул Игнат на жену.

      – Я тебя не спрашиваю, плохо или хорошо – не об етом счас разговор, – начиная терять терпение, поучительным тоном произнёс Прохор. – Или как в прошлый раз, будешь хвостом крутить? Смотри! – пододвинулся он ближе к Игнату.

      – Ну а как же не дать, – с поспешностью ответил тот. Я Пелагее сразу посулил, чо в стороне её не оставим…

      – Ха! Посулил он! – резко оборвала Игната Пелагея. – Да если б я тебя Агрипиной не пужанула, то ни плошки, ни ложки от тебя б не дождалась. Вспомни, как ты из экспедиции вернулся! Только и слышала от тебя про твои мытарства, а о золоте даже не заикнулси. Если бы по пьяному делу не проболтался, так до сих пор бы ни сном, ни духом не ведали, – злобно сверля глазами мужа, продолжила она.

      Игнат заёрзал на стуле:

      – Да уймись ты, сварливая баба! Ну, порешили же: пятьсот рублёв и лавку. Чево своим змеинным языком в душу лезешь?! И так столько перетерпеть пришлось, а тут ты ещё кусашь.

      – Укусишь тебя – вокурат. Только зубы обломашь! – ещё больше распалились Пелагея. – Ха! Душу он нашёл! Да у тебя вся душа в кусок золота оборотилась – всё под себя удумал загресть…

      – Хмм, так оно и есть… – хмыкнул Прохор. – Ну да ладноть… Ещё по одной! – добродушно хлопнул он в ладоши, чувствуя, что вот-вот разразится скандал. Игнат с Пелагеей враз замолчали и удивлённо посмотрели на Прохора.

      – А ты, коли согласна со своей долей, так и нечего языком чесать, – грозно взглянул он на сестру.

      – Ну, ежелив, братец, всё, как ты посулил, получится – тогда друго дело, – после непродолжительной паузы произнесла Пелагея.

      – Посулить – это одно, а я тебе слово дал. И сумлений здесь никаких не может быть, – резко отрезал Прохор. – Вон и Игнат тоже самое скажет, – кивнул он на притихшего зятя.

      – Ну дык, договоренно уже, чего об ентом толдонить, – подал голос Игнат.

      – А ты, это, того, – наливай… – добавил он слегка заплетающимся языком. – Когда ещё доведётся такой отпробовать.

      – Отпробуешь. Вот золото заберём, и жизня совсем другая начнётся, —наполняя чарки, уверенно произнёс Прохор.

      – Эх! Хороша, зараза! – выдохнул Игнат и, обведя взглядом стол с закусками, потянулся за солёным рыжиком.

      – Зараза – это сивак в лавке, по двадцати копеек за штоф, – криво усмехнулся