Камень изо льда. Анна Ураскова

в абсолютном одиночестве, Рафаэль понял: Карл уехал надолго.

      * * *

      – Эмма, упадёшь!

      – Нет-нет, всё в порядке…

      Эмма крепко держалась за поводья, пусть и была довольно рассеянна. Идина повела глазами, после уселась поудобней в седле, справа от Эммы, слева от неё была Нима. Как та и сказа, 3 и 4 курс занимались верховой ездой вместе. Эмма была невнимательна, накануне она повидалась с братом, и тот не показался ей счастливым. Конечно, он улыбался, говорил, что всё хорошо, но какой-то огонёк исчез из его взгляда. И это очень беспокоило девушку, ведь у неё почти не было свободного времени, чтобы узнать, случилось ли что-то.

      Занятия по верховой езде в этот день вёл Логан, хотя обычно предпочитал отдавать этот аспект заменявшим его преподавателям, которые специализировались лишь на этом. Кони в его присутствии слушались своих наездников и наездниц безукоризненно, но всегда шугались, если он, словно дрессировщик, ударял хлыстом о поверхность арены. Эмма заметила, что Нима держалась крайне сдержанно и почти всё время хмурилась во время этих занятий. Идину же всегда укачивало, она крайне плохо держалась в седле. Девушки буквально перетерпели это занятие, скрылись в раздевалке и после, чуть замешкавшись из-за приходившей в себя Идины, вышли позже остальных. Все три обернулись, когда их окликнули. Логан восседал на коне, который переступал с ноги на ногу, поскольку его только что остановили. На губах мужчины была улыбка.

      – Долго же вы собирались, юные леди. Принимали душ?

      – Не ваше дело, – холодно сказала Нима, ухватила Эмму и Идину, к их удивлению, за плечи и отвернула от Логана, выведя за пределы арены. Едва они покинули площадку, девушка стала мрачнее тучи.

      – Ты чего? – осмелилась спросить Идина. Впрочем, «осмелилась» здесь неуместно – речь, скорее, шла об отсутствии чувства такта.

      – Чёртов бабник, ненавижу его, – сквозь зубы проскрежетала Нима. – Старый козёл.

      – Да не такой уж старый, – пожала плечами Идина. – Сколько ему, лет тридцать…

      – Тридцать семь, – прервала её Нима.

      – Ого, прямо так точно знаешь. С чего бы?

      – У нас давняя взаимная антипатия на фоне учебного мировоззрения и взгляда на концепцию «охотника».

      – Чувствуется. Между вами только что искры не летают.

      – Ладно, не о нём речь, – сухо закончила разговор Нима. – Эмма, ты отчего-то очень рассеянная.

      – А?.. Ах, да… простите, всё хорошо.

      – С твоим светловолосым солнышком что-то случилось?

      – Ты про Рафаэля?..

      – Про кого же ещё. Такого чудного, милого юношу я ещё никогда не видела. Ребёнок ведь ещё, что он тут забыл.

      – Я никак не успеваю к нему зайти, а у него, кажется, не всё в порядке.

      – Так позвони.

      – Он так и не купил коммуникатор.

      – Он стоит всего-ничего.

      – Не в этом дело – он забывает. Да и я предпочту говорить вживую… Он ведь никогда не признается, что что-то не так. А по глазам хотя бы что-то понять можно.

      – У вас, кстати, такие разные глаза, – заметила Нима.

      – Да?