Всего одно письмо. Николай Геннадьевич Белоусов

ты создашь новую? – спросила Рохезия и тут же прокляла себя за формулировку.

      «А еще сложнее не могла?»

      Но мальчишка кое-что понял.

      –Да, страшно.

      Ро выпрямилась и подошла к стене, сняла лютню и подтянула струны.

      «Три пальца. С таким богатством не много наиграешь.»

      Попробовала взять несколько простых аккордов. Поморщилась, затем оскалилась, но все-таки нашла несколько подходящих.

      «Надо переучиваться.»– подумала Ро и пожалела, что не может пересадить пальцы с правой руки на левую. Хотя будь у неё такая возможность, она позаимствовала бы несколько у какого-нибудь карманника. К примеру, у рыжего паяца. Он все равно мечтал о крюке вместо кисти.

      –Щелчок, ты уже бывал на ярмарках? – спросила она, пощипывая струны.

      Мальчик шмыгнул носом и закивал.

      –Помнишь, что ты чувствовал? Настроение, мечты?

      Щелчок перестал плакать и задумался. Он поднял глаза к потолку, как будто там кто-то нарисовал картины из его памяти.

      –Было весело. Я помню, как дяденька там мячики перекидывал из руки в руку. – на его лице появилась улыбка, – а еще там раздавали сладости. Мне даже два леденца досталось!

      Женщина прикрыла глаза, пытаясь представить, что видел мальчик.

      –Тебе их просто так дали?

      –Нет! Мне пришлось пробраться сквозь толпу. Я думал, меня раздавят. Там столько людей было!

      –Но тебя это не испугало.

      Щелчок замотал головой.

      –Испугало, но если бы я не успел, то не знаю, когда была бы следующая ярмарка. Пришлось бы ждать очень-очень долго.

      –Кочерга и Кот страшнее той толпы?

      Мальчик вернулся к настоящему и приуныл.

      –Я там никого не бил! А если сейчас стукну, то меня могут стукнуть сильнее. Это больно!

      Ро нащупывала мотив. Тонкий, проникающий, который напомнил бы Щелчку о его решимости.

      –А если сейчас не ответишь, будут ли они бить тебя в будущем?

      –Не знаю. Наверное.

      Она приоткрыла один глаз и улыбнулась.

      –Если бы Кот был один, ты бы дал ему сдачи?

      –Может быть. Он старше, но я бы постарался!

      Мелодия становилась бодрее, в ней угадывалась сталь и решимость.

      –После этого ему было бы сложнее напасть на тебя?

      Щелчок насупился.

      –Да, но они же нападают вдвоем.

      –А если и так, но ты бы все равно ударил его. И каждый раз, когда они решат над тобой посмеяться, ты бы стукал Кота.

      Мальчик сжимал и разжимал кулаки, болтал ногами и смотрел на пол. Затем спрыгнул со стула и вытянулся.

      –Я пойду и отвечу им! Вот так!

      Он ударил воздух, а мелодия уже звала, толкала к действиям, к свершениям и славе.

      –Тогда почему ты еще здесь, мальчик?

      Щелчок топнул и побежал. Из коридора донесся его голос:

      –Ко-о-от!

      И тут же зашли воспитатели. Женщины оглядывались, даже когда Вильям закрыл дверь. Ро отложила лютню и вернулась на свое кресло. На груди осталось пятно сажи, но хозяйка приюта не обратила на него внимания – только