Попрощалась юность. Кит Миллер

акцентом, особенно это слышалось в словах с буквой «Р». «Где его родители, лет ему точно не больше моего» – размышлял Захар, направляясь в «Аделаиду. В пропитанной бензедрином литературе ему подобные значились безумцами, блаженными с пустыми карманами и душами. Но то была Америка конца сороковых, которую Захару не довелось увидеть.

      «Аделаида» располагалась на окраине, рядом с большой автостоянкой, бывшей когда-то полем подсолнухов. В пятницу здесь собиралось столько машин, сколько, наверное, в Москве в восемьдесят девятом году у Лужников, когда там выступали «Skid Row» и «Scorpions». И шум стоял такой же. А за автостоянкой строилась вторая в городе гостиница.

      Вся суета вокруг «Аделаиды» – гудящие в клаксоны, музыка из открытых салонов машин и беседующие рядом компании, ничуть не занимала Захара. Он стоял рядом с лестницей у входа в заведение. Вечерний майский ветерок касался его рук, развевая рукава свободной футболки, а кожа покрывалась мурашками. И не только от ветра, но и от мысли о приближающемся лете, от невыносимо звенящей в голове и всем теле юности, что будит, зовет прочь от домашних стен. От возбуждения у него путались мысли. «Макс с четырнадцати лет хотел сбежать из дома. Если бы я мог рассказать ему все, что думаю об этом. Рассказать о желании бежать, но невидимые стены окружают город. Я бы показал ему свои записи. Я бы все ему рассказал. Только бы представилась возможность. Макс меня поймет. С Артуром этим не поделишься, посчитает ребячеством. Прям как Ваня. Артур серьезный, ему не до фантазий. Он вообще никогда не мечтает. А Руслан посмеется. Он любит Керуака, но не так, чтобы повторить сюжет. Не уедет в никуда. Тысячу раз подумает и решит – все глупости».

      Захар выглядывал машину Артура со стороны стройки, когда на плечо ему упала рука. Среди шума улицы он расслышал: «Привет». На мгновение ему показалось, что это Максим.

      – Ты один? – спросил Артур. – По телефону обещал представить кого-то.

      – Макс еще не пришел, – огорчил Захар самого себя.

      – Макс? Я думал, с девушкой нас познакомишь, наконец, – Руслан вскинул черные брови. – Думал, из Сочи ее привез.

      Артур смотрел с улыбкой, как на младшего братишку. Усмешка Руслана тоже была понятна Захару. Он шутил на еще одну его больную тему. Друзья возвышались над Захаром, но его возвышенных мыслей не разделяли.

      – Мы шутим, – Артур похлопал его по плечу. – Давай, рассказывай, как съездил.

      Они поднялись по лестнице на широкую веранду. Здесь охмелевшие посетители обычно дышали ночным воздухом или вели перебранки. Все это можно было видеть в огромные окна «Аделаиды», свет в которых затухал перед рассветом.

      Посетители громко шумели. И без того тусклый свет растворялся в сигаретном дыму. Ребята прошли к барной стойке, и Руслан попросил позвать официантку Карину. Та отвела их в самый угол зала за столик у края сцены. На небольшой сцене стояли колонки, барабаны и пара электрогитар. Музыкантов еще не было, и посетители развлекались каждый на свой лад.

      – Я извиняюсь, мальчики,