Компас Многомирья. Максим Анатольевич Макаренков

Оля колдовала у плиты, напевая, пробовала на вкус что-то из булькающего котелка, напевая, переворачивала овощи в глубокой сковородке, и Света залюбовалась ею – самой красивой мамой на свете.

      Невысокая, светловолосая, улыбчивая, их мама всегда находила слова, когда надо было утешить, умела как настоящая волшебница дуть на разбитую коленку, и тогда противная мазь вовсе не щипалась.

      А еще она бегала с ними запускать воздушного змея, умела карабкаться на скалы,собирать птичьи яйца, и была самой любимой учительницей ребятни со всего города.

      Сегодня занятий в школе не было, но Ольга вела уроки для отстающих, а потом учила чтению и счету детей богатого купца Кристофера с Суконной улицы, и сейчас улыбалась немного устало.

      Света деловито повязала фартук и отобрала у мамы поварешку.

      – Рэй, раскладывай фрукты, пересыпай пряности, – скомандовала она сестренке, и та, сопя, полезла доставать горшочки с плотно притертыми крышками.

      – Вот сюда – гвоздику, – подсказывала ей мама, а вот сюда, нет, нет, это не сюда, понюхай…

      Готовили вместе, накрывали на стол тоже.

      Уселись за стол, и только тогда стало грустно. Во главе стола стоял стул с высокой резной спинкой. Папин стул.

      Мама Оля грустно улыбнулась и, выпрямившись, скомандовала, – А ну, налетай.

      Ужин затянулся. Рэй попыталась капризничать, рассказывая, что ее уже накормил ее боцман Джек и замечательный кок со "Звезды Севера", Света разводила руки, показывая, какой огромный альбатрос кружил над кораблем, по словам матросов.

      – А дяденька смешной какой там был, – хихикнула Рэй. Пузатый, в фиолетовой шляпе который!

      – Генерал-епископ какой-то, – помрачнев, сказала Света, – приехал, такой важный. И он знает, как меня зовут.

      – Рэй, отнеси тарелки на кухню, возьми персик и поешь там, – негромко сказала мама, но сказала так, что Рэй ветром сдуло.

      – Света, теперь расскажи все подробнее, – очень серьезно заговорила мама, накрыв Светину ладонь своей.

      – Ну, он спустился по трапу, и поздоровался с капитаном. А, потом, начал ругать лейтенанта и солдат, что они поздно пришли, – пожала плечами Света.

      Вспоминать о той странной встрече не хотелось, было в этом генерал-епископе что-то противное. Словно слизь на камнях в старых городских трубах, по которым течет вода после дождей. Скользкая, плохо пахнущая, не высыхающая даже в жару.

      – Света, послушай, – в сумерках было не очень хорошо видно, а лампу мама еще не зажигала, но Свете рассмотрела, что глаза у мамы очень серьезные, потемневшие, – это очень серьезно. Этот генерал-епископ, он очень плохой человек, и очень опасный. Вслед за ним могут приехать и другие люди, одеты они будут примерно так же. Как только вы их где-то увидите, сразу же уходите оттуда. К себе не подпускайте, будьте очень осторожны.

      Мама встала и заходила по столовой, теребя оборки фартука, – Ты поняла? Особенно, если они начнут расспрашивать о папе и его экспедициях.

      – Поэтому папа и не возвращается, да? – тихо-тихо спросила Света.