Тот, кто срывает цветы. Эли Ро

это была не просто ошибка. Это был Фрэнсис, – упрямо отозвался я.

      – У всех есть право на второй шанс.

      – Надеюсь, – меланхолично отозвался я. – Что сегодня тебе сказал доктор?

      Отец заметно напрягся.

      – Ничего нового. Просто я думал, что твоей маме стало лучше, но она все еще в прежнем состоянии.

      – Не думал, что сахарный диабет это настолько серьезно.

      – Любая болезнь дает свои осложнения, – сказал отец, – но врачи очень стараются все исправить.

      Больше я ничего не спрашивал.

      Дома мы оказались около девяти вечера. Я умирал от голода, поэтому отец отправился на кухню, чтобы заняться приготовлением позднего ужина. Он так сильно устал, что не стал даже переодеваться. Просто скинул пиджак на диван и закатал рукава белой рубашки, чтобы не испачкать ее соусом или чем-нибудь еще.

      Щенок носился по гостиной, принюхиваясь к вещам. Вскоре он налетел на коробку с моей сломанной приставкой, тихо зарычал на провода, а потом спрятался за кресло. Я лежал на полу, подперев голову руками, и наблюдал за ним, пытаясь понять, какое имя ему подходит.

      – Хочешь быть Гюнтером? – спросил я, когда он подбежал ко мне, – или Клаусом? М? Тебе не нравится? А что же тебе нравится, трусишка?

      Кажется, от этих имен он был не в восторге, потому что даже ухом не повел. Тогда мой взгляд упал на полку с мамиными книгами. Это заставило меня вспомнить кое-что. Нашу первую собаку мама назвала в честь Фрэнсиса Скотта Фицджеральда21. Я решил, что это хорошая идея – назвать щенка именем какого-нибудь писателя.

      – Я придумал имя, – сказал я за ужином.

      Мы ели в тишине – без телевизора или радио. После утомительного дня хотелось покоя. Рядом с моей тарелкой лежали таблетки, которые мне следовало выпить перед сном.

      – Да? И какое же?

      – Оскар. В честь Оскара Уайльда.

      – Оскар, – повторил отец. – Да, хорошо. Маме понравится, – одобрительно кивнул он.

      – Я тоже так думаю.

      За вечер я ни разу не вспомнил о Ванденберге.

      Глава 5

      Раскаяние

      1

      Сейчас я осознаю: тот год, год, когда все случилось, был одним из самых тяжелых в моей жизни. Кто знает, как бы все сложилось, если бы я не поехал с отцом тем зимним вечером. Возможно, я бы вырос другим человеком – куда более приличным, чем теперь. Я сходил с ума, гадая, что было бы, если бы Хольгер Шрайбер держал свой ингалятор при себе. Не забудь отец передать документы в нужный момент – нам бы и не потребовалось никуда ехать, но он торопился домой, потому что накануне я устроил глупую ссору. Я сам привел себя к этим событиям.

      Однажды, когда я поделился с отцом этими мыслями, он прочитал мне длинную лекцию о том, что человеку свойственно во всем искать закономерность, человек в этом плане упрям: он недооценивает природу случая и склонен во всем винить себя. Я действительно искал причину в себе и не мог принять, что на самом деле у того, что произошло, нет причины. Это не кара богов, не рок – просто так вышло. Я мучился, я задыхался от этих мыслей и не видел выхода. У меня начались проблемы с концентрацией внимания, я не мог

21

Фрэнсис Скотт Кей Фицджеральд (24 сентября 1896— 21 декабря 1940) – американский писатель.