Меч и перья. Летуценнiца

заметила, что у нее все еще были теплыми ноги. Не к добру это. Ждать надо еще одной смерти. Надеюсь, что нам удастся ослабить демона раньше, чем он принесет беду. Поэтому тебе лучше ничего тут не трогать, чтобы случайно не испортить обряд. Ночью мы сожжем тело Вирлины на въезде в деревню, выпустив накопленную в нем благодать, и так замкнем демона под землей. Если верить книгам, это будет действеннее.

      Вес кивнул, он здесь был не нужен. Судя по всему, сейчас ему лучше было подкрепиться, чтобы восполнить заметно опустевший после манипуляций на рынке запас живительной магии, и убраться подальше. В целом, его все устраивало.

      С заходом солнца все окна храма завесили белыми полотнами, черными зашторили окна домов, которые прилегали к главной улице, ведущей прочь из деревни. Первыми пробежали самые юные послушники, устилая дорогу лапками ели. Потом прошлись девушки, что раскидывали белые лепестки цветущей вишни. Люди выносили на пороги своих домов черные свечи. Им был в новинку такой ритуал, но Ятри как-то удалось создать серьезную и несколько гнетущую атмосферу, так что люди подчинялись общему настрою. Делали все прилежно и молча. Четверо мужчин несли на плечах небольшой плот из досок, на котором в окружении сухих веток и увядших цветов лежало тело жрицы Вирлины. По бокам от них юные послушники играли на дудочках и били в барабаны. Тяжелая ритмичная музыка застревала в воздухе, создавая основу для заклинания. Замыкал процессию Ятри с оголенным мечом, он тихо шептал магические слова, которые должны были сплотить все вместе в нерушимые путы. Жалость, горе, скорбь, страх, но сильнее всего должна была сиять надежда на рассвет. Живые эмоции должны были прогнать демона далеко под землю и позволить людям впервые за последний год свободно вздохнуть, сбросив со своих сердец темные путы.

      Барабанная дробь постепенно учащалась, дудочки играли выше, менее торжественно. Мимо процессии с телом пробежали девушки в легких одеждах с яркими лентами на запястьях и с факелами в руках. Плот с Вирлиной положили поперек дороги, ведущей в Халу. Барабанный бой становился все быстрее, а за ним учащались и биения сердец. Люди тихо запели, но на языке магии. Они кричали и молили, плакали и смеялись, вскоре к их хору начали присоединяться все новые и новые голоса, пусть слова знали только пятеро изначальных магов. Души людей зажигались одна за другой, искра перепрыгивала, подпитываемая журчащей в каждом живом существе магией. Сеть увеличивалась и горела только ярче с каждой секундой, с каждым ударом барабанов.

      Огонь поминального костра взметнулся высоко в небо, а потом деревня вспыхнула ярким золотистым светом и все стихло. Люди умолкали, не понимая, как они только что смогли говорить на неизвестном им языке. Они смотрели друг на друга в свете свечей и видели четче. Давно угасшая между супругами страсть вспыхнула с новой силой, старики смотрели в темноту ночи, но чувствовали, что они больше не будут одни, внуки же вспоминали о своих родных и сердца их сжимались от упущенного за последний год времени. Желание жить вспыхнуло куда ярче, чем костер, пожирающий остатки старой жрицы.

      Тишину нарушил только один пронзительный