Меч и перья. Летуценнiца

у меня глаза чувствительные, очки придется оставить, не возражаете?

      Стражники неодобрительно посмотрели на него, но протестовать не стали. Представившись, Вес изложил им свое видение событий.

      – Жрица Вирлина себя очень плохо чувствовала вчера и попросила меня сопроводить ее до кровати, что я и сделал. Она очень быстро заснула, и я постарался как можно тише покинуть ее покои, но за дверью уже стоял в сорочке Поликарп. Понимаете, он уже тогда себя как-то странно вел. Он попытался поджечь себя, когда я сказал, что жрица уже спит и не может его принять. Вы видели у него ожоги на шее и руках? – стражники синхронно покивали, уже с подозрением посматривая на слабо шевелящего руками Поликарпа. Не издох все-таки. – Вот и сегодняшнее происшествие. Я его меньше суток знаю, может, он всегда такой, м-м-м, нервный?

      – Да нет, он всегда был достаточно тихим, – ответил один стражник.

      – Но этот год! – добавил другой, толкнув в плечо напарника. – Вспомни этот год! Я сам хотел ему врезать! Давно!

      Вес пожал плечами и натянул шарфик обратно на нос.

      – Мне очень жаль, что жрица Вирлина умерла, но, когда мы виделись последний раз, она была жива. Может, старость, а может…

      Амару красноречиво повернул голову в сторону Поликарпа.

      – Спасибо за сотрудничество!

      Стражники пошли к лежащему жрецу, а Вес нахмурился, он хотел улучить хотя бы минутку с ним наедине. Амару оглянулся, ища что-нибудь подходящее для отвлечения. Собака, стягивающая кусок мяса с лавки, купец и ругающаяся на него жена или любовница, слабо держащаяся на гвозде сабля… Все не то.

      Потом острые глаза Веса выловили в толпе маленького хвостатого воришку. Пришлось помочь невнимательному купцу, правда, ценой стала разбитая ваза якобы задетая пушистым хвостом мальчугана.

      – Вор! Вор, стража! – взвизгнул купец.

      Стражники, как и ожидалось, решили, что отдыхающий Поликарп никуда не денется, и погнались за благодарностью купца и возможной скидкой на глиняную посуду в будущем. Вес уже навис над жрецом и приподнял очки, так чтобы несчастный мог видеть его жуткие глаза.

      – Тебе не выиграть в этой игре, смертный, – состроить издевательскую улыбку было проще простого, – на принцессу впредь даже не заглядывайся, она моя. И эти люди вокруг мои. И ожоги на твоей коже от меня. Помни это и впредь, становясь на моем пути. И постарайся вбить в свою башку, что над тобой стоит именно амару и никто другой. Или же в следующий раз я отрежу тебе язык.

      Вес видел страх в глазах жреца, но это не то, чего он добивался. Вернее, не только это. Покатал несколько слов на языке, выбирая подходящее, то, что попадет прямо в сердце и заставит вспыхнуть ненавистью. Это должно было быть что-то такое обидное и глупое, что разозлит только этого кучерявого доходягу. Особенно большие глаза и прямой нос никак не давали Весу покоя, они выглядели как-то неправильно на крестьянском лице.

      – Выродок.

      Поликарп вздрогнул, а потом посмотрел на Веса с такой ненавистью, словно был готов тотчас его убить, знать бы только способ.