Философия крутых ступеней, или Детство и юность Насти Чугуновой. Альберт Иванович Карышев

редактор была на месте. Не очень молодая крашеная блондинка, приглядная в гладком белом свитере и умеренном макияже (Северова Ольга Николаевна), сидела за столом у окна и рассеянно смотрела на улицу. На её столе, обычно заваленном рукописями и верстками книг, сегодня не лежало ни одной бумажки. Чугунов поздоровался. Северова повернула голову.

      – Здравствуйте, Андрей Иванович, – сказала она. – Садитесь, пожалуйста.

      Он взял стул от соседнего стола и сбоку подсел к редактору. Открыв свою сумку, Чугунов достал сухие белые грибы, нанизанные на нитку, и подарил Северовой.

      – Какая прелесть! – сказала она, держа перед собой связку грибов, разглядывая и нюхая. – Какой запах! Есть я их не смогу. Повешу на стену, как произведение искусства, и стану любоваться!

      – Ешьте, – ответил Андрей Иванович. – Ещё подарю. В наших краях грибов хватает. Вокруг города – леса; много грибов и ягод. Мы с женой большие любители ходить по лесам. Несколько лет, правда, я один ходил, внучка была мала, бабушка с ней сидела. Теперь внучка подрастает, станем брать её с собой, приобщать к лесу. Когда утомится, посажу себе на закорки и пойду с повышенным центром тяжести, как перегруженное палубным грузом торговое судно. Мечтаем приобрести домик в деревне.

      Редактор поблагодарила Чугунова за грибы и спрятала их в выдвижной ящик стола. Она смотрела на писателя, не торопя его с разговором. Ей нравился этот разумный скромный человек. Многие авторы Северовой были не в пример Чугунову кичливы, вздорны, особенно столичные. Андрею же Ивановичу, пожалуй, впервые за годы писательства, очень повезло с редактором. Раньше ему встречались сердитые или казённо-вежливые редакторы. Они свысока поглядывали на автора из провинции и придирались к его строчкам, часто объясняя свою въедливость стремлением сгладить острые места рукописи и усыпить бдительность цензуры. Северова безоговорочно приняла роман Чугунова, залежавшийся в его письменном столе. В основу книги он положил события рейса нашей «грязной» атомной подлодки и обстоятельства её ремонта на стапеле. В таких рейсах от военных баз и в подобном заводском ремонте Андрей Иванович сам участвовал. Он удивился тому, что Северова стала продвигать его «непроходной» флотский роман, в котором автор смело описал и базу советских подлодок, и «закрытый» судоремонтный завод (в условном месте Дальнего Востока), и отечественную субмарину, и поведение моряков в условиях плавания на корабле с повышенной радиацией в отсеках. Возможно, Ольгу Николаевну подтолкнули либеральные веяния, обозначившиеся в стране, надежда на цензурные послабления, но она и всегда слыла редактором самостоятельным и решительным. С ней Чугунов вёл себя раскованнее, чем с остальными редакторами. Северова отдала его рукопись на отзыв хорошим рецензентам и в 1989 году сумела включить в редакционный план 1992 года. Год выхода книги наступил…

      – Что-то у вас происходит, – сказал Чугунов, озираясь на молодцов, таскавших папки. Они явно не были издательскими