У тебя все получится, дорогая моя. Аньес Мартен-Люган

в лабиринт коридоров. Я чувствовала, что он на меня смотрит. Хотела улыбнуться, изобразить энтузиазм, но думала только о предстоящей разлуке. Когда мы пришли на стоянку, Пьер взял меня за руку.

      – Погоди, я кое-что забыл, стой здесь, я сейчас вернусь.

      И он побежал в клинику.

      Через десять минут он вернулся, улыбаясь во весь рот.

      – Все в порядке, ты все уладил?

      – Пришлось побороться, но я своего добился.

      Я нахмурилась.

      – Я отменил на конец недели все приемы после восемнадцати часов.

      – У тебя не будет проблем?

      – Не беспокойся.

      Я бросилась к нему, он крепко прижал меня к себе.

      Выезд на кольцевую автостраду ознаменовался сменой атмосферы. Она резко сгустилась, стала тяжелой, хотя до этого момента все шло хорошо. Пьер окончательно замолчал, когда искал место для парковки на улице, где я буду жить. Когда же мы вошли в мою студию, я тоже перестала пытаться поддерживать разговор. Он положил чемоданы на кровать и быстро прошелся по помещению. Выглянул в окно, проверил замок входной двери, сунул голову в ванную, включил электрические конфорки в кухонном уголке, открыл холодильник и понюхал…

      – Да все в порядке, Пьер!

      – Вижу. Ты не разберешь чемоданы?

      – Разберу после твоего отъезда, все-таки какое-то занятие, боюсь, мне будет трудно уснуть.

      Я подошла к нему совсем близко, положила голову ему на грудь.

      – Пойдем поужинаем перед твоим отъездом.

      Поковырявшись в тарелке, я отставила ее в сторону – кусок не лез в горло. Пьер сделал то же самое. Он заказал кофе, попросил принести счет и погрузился в созерцание улицы. Я молчала – знала, что, стоит мне открыть рот, и я сорвусь.

      – Как странно, что мы здесь, – произнес он, не глядя на меня.

      Я схватила его руку, он повернулся ко мне.

      – Надо идти… Мне пора возвращаться…

      Когда мы подошли к дому, он обнял меня.

      – Будь повнимательнее в дороге!

      – Ох, не нравится мне, что ты остаешься одна.

      – А что со мной может случиться?

      – Нарвешься на хулигана, какой-нибудь несчастный случай… Будь осторожна, пожалуйста.

      – Обещаю. – Я подняла голову. – Но это и к тебе относится. Не угробляйся на работе под тем предлогом, что меня нет рядом и некому тебя пилить.

      Он взял мое лицо в ладони, откинул волосы со лба.

      – Ты знаешь, я не слишком поддерживал твою затею, но хочу, чтобы ты знала: я горжусь тобой, можешь не сомневаться.

      Наконец-то я стала ему интересна.

      – Обними меня покрепче.

      Мы долго стояли, не в силах оторваться друг от друга. Я целовала его щеки, губы, наконец-то дала волю слезам. Пьер вытер мое мокрое лицо и медленно коснулся моих губ. Его поцелуй стал крепче, а потом он осторожно отстранился:

      – Я тебя люблю.

      Я не слышала этого много месяцев.

      – Я тебя тоже люблю.

      Последний поцелуй – и он меня отпустил.

      – Теперь иди.

      – Я позвоню тебе завтра, как только смогу.

      Я открыла дверь, Пьер развернулся