Охранители. Виталий Капелько

как преданного своему делу охранителя, который не жалеет себя и не ищет выгоды в своём служении людям.

      – Не воссиять. Можно? – в дверь постучался квестор с повреждёнными, высохшими крыльями, как будто в издёвку сохранившими несколько перьев, закованных в олово. В руках у него был толстый фолиант, а за плечами тяжёлая сумка.

      – И тебе не воссиять. Входи, – серебрянокрылый трибун подошёл к окну, присел на подоконник и сложил руки на груди. Снаружи проплывал витраж с изображением бубонной чумы и колонизации Валенсы.

      – Я архивариус Булатон.

      – Садись. Почему Кариэф ненавидит Неприкасаемых? – Фариха глянул мельком на собеседника.

      – Ровно по той же причине, по которой работает только с детьми восьмой категории, – Квестор-архивариус сел в кресло, поставив заплечную сумку у своих ног.

      – Я слушаю.

      – Ещё стажёром Кариэф потерял своего первого ребёнка. Так написано в его деле.

      – Дай сюда, – Фариха подошёл к Булатону, вырвал из рук толстый фолиант и вернулся обратно к окну.

      – Двадцать третья страница, закладка тысяча шестьсот десятый год, – услужливо подсказал квестор-архивариус.

      – Действительно, только пара строчек, – задумчиво произнёс глава Гильдии. – Это объясняет тягу к охоронению детей, но не ненависть к Неприкасаемым. Постой, сразу после двадцать третьей идёт сорок четвёртая страница. Где они? Приказываю вернуть, – Фариха кинул фолиант на стол, он долетел до Булатона и упал ему под ноги.

      – Это можно сделать через запрос в Гильдию квесторов. Мой трибун ответит через пару месяцев, если захочет. Но это бессмысленно: страницы уничтожены безвозвратно, вся информация в моей голове.

      – Я тебя сгною и уничтожу.

      – Я уже гнию, – квестор-архивариус неловко махнул ссохшимися крыльями. – Меня бессмысленно запугивать.

      – Хорошо, что ты хочешь?

      – Хочу новые крылья и ту должность, которая когда-то была моей и которую, как сказал Журтель, ты предложил Кариэфу.

      – У моего помощника слишком длинный язык. Ты был примипилом когорты Неприкасаемых?

      – Да, – Булатон напрягся.

      – За что тебя наказали? – спросил Фариха.

      – Это было давно. Я сполна отбыл наказание в трудовом лагере на Аванпосту Лейды и уже почти шестьдесят семь лет честно тружусь в Гильдии квесторов, обслуживая ваш архив. Но я готов служить вам верой и правдой как глава Неприкасаемых.

      Глава Гильдии не спешил с ответом. Квестор-архивариус встал, зацепив заплечную сумку у своих ног. По полу рассыпались чёрные камешки со слепками памяти Кариэфа:

      – Если я уйду, то со мной уйдёт и информация.

      – Хорошо, я заберу тебя в Гильдию охранителей и дам новые крылья, – принял решение Фариха.

      – А должность примипила когорты Неприкасаемых?

      – Придётся заслужить и сдать экзамен. Говори.

      Булатон сел обратно в кресло, сцепил руки в замок и начал свой рассказ:

      – Кариэф обращён в ангела в тысяча пятьсот девяносто