1987. Дима Загадочник

за грудки и потащили его по этажам вниз. Офицер скомандовал своим об уходе. Надев блестящие чёрные противогазы, под молчаливые взгляды людей военные покинули здание овощной хрущёвки. Следом, как верный слуга, за ними побежал замуправдома Валерьяныч, успокаивая офицера, с целью сгладить ситуацию. Лишь затем люди прильнули к окнам, смотря, как тело Рема бросили прямо на потрескавшийся асфальт под их окнами. Рем лежал на спине, видя, как все пристально смотрят на него. Он улыбнулся, медленно подняв свою руку, помахал им. В зале началось шушуканье, всех возмущало дерзкое поведение парня. Многие начали винить общие палаты и воспитателей, что работают на тех этажах. Воспитатели, в свою очередь, принялись обвинять окружение парня, плохую компанию и рабочий строй хрущёвки. Женщины стали переходить на ор.

      – Концерт окончен! – скомандовал управдом, ударив кулаком об стол. – Все разошлись по своим квартирам, свободное время сегодня отменяется, объявляю комендантский час для всех!

      Юна сидела на коленях и рыдала. Мать пыталась её поднять, но она отбивалась от неё руками, не желая никого слушать.

      – Господи, уберите же её! – крикнул управдом, заметив влюблённую дурочку. – За ним хочешь?

      Тогда сверстницы по цеху подбежали и сопроводили зарёванную девушку до её квартиры. Дашка смеялась, ёрничая о том, что прошла любовь, завяли помидоры. Маша, как обычно, поддерживала её, отпуская более колкие и унизительные шутки. Оставшись с матерью наедине, Юне сильно досталось мокрой половой тряпкой от неё, за сцены позора в обеденном зале. Несчастная девушка попросту скрылась в своей комнате. Пока где-то за стенкой мама всё возмущалась о подрыве репутации и как она теперь будет смотреть людям в глаза, Юна упала на свою скрипучую кровать. Её руки распухли и чесались от ударов мокрой тряпкой. Она не спала всю ночь, молча разглядывая лампочку Ильича, что одиноко освещала белые узоры бумажных обоев на синих стенах её кладовки. В полной безнадёге она заливала свою подушку слезами. Хуже уже ничего быть не может. И без того не питающий надежд мир Юны окончательно рухнул. Ей хотелось выпрыгнуть в окно к своему Рему, но за стенкой всё ещё не спала мама. И когда начало светать, девушке удалось на немного забыться и уснуть. Но звон старых часов прервал покой девушки. Ей больше не хотелось просыпаться, она силой скинула железный будильник с коричневой тумбы на пол, отчего тот, наконец, заглох. Как же она давно мечтала это с ним сделать!

      Беспомощно полежав ещё какое-то время, девушка всё-таки взглянула на часы.

      – Боже, 10—40! – в ужасе крикнула она.

      Нарушать рабочие часы строго воспрещалось. Юна серьёзно проспала. Быстро соскочив с кровати, она выбежала из комнаты. За окном предательски светил солнцем день. Такого ни разу с ней не случалось, и, как поступают с нарушителями, страшно было представить. Девушка медленно спускалась по этажам, рукой ведя по облупленной зелёной краске стен. Сейчас главное было, чтобы её никто не заметил. Первый этаж – работа там уже вовсю