Наследство. Екатерина Оленева

красным цветком расцветало пламя в камине, перламутрово переливаясь всеми оттенками жёлтого и красного.

      – Идите сюда, к камину ближе, вы же совсем закоченели.

      Он рывком сорвал с себя мокрую рубашку, обнажая торс. Взгляд Корнелии невольно задержался на упругих, играющих мышцах, на широких плечах и узких ягодицах, плотно обтянутых влажной тканью брюк.

      – Вам тоже нужно немедленно переодеться, если не хотите подхватить пневмонию.

      – Боюсь, у вас не найдётся одежды моего размера.

      – Любая из моих рубашек сослужит вам службу, превратившись в нечто вроде сорочки. Держите! Вот полотенце.

      Сам он, не откладывая дело в дальний ящик, принялся интенсивно растираться.

      Хорошо, что тьма скрывала лица. Дориан не мог видеть, как пылает от смущения её лицо. Комната была гораздо больше салона автомобиля, но пространства между ними казалось слишком мало – Кора остро ощущала присутствие молодого человека рядом с собой. От него словно шёл ток, одновременно притягательный и пугающий.

      Дориан, нисколько не стесняясь её присутствия. В принципе, как разоблачение, так и облачения человека в одежду является вполне обыденной, рядовой процедурой, которую мы выполняем по несколько раз за день. Почему же Кора замерла так, словно простые движения стали для неё притягательными, как магнит? То, как он стянул с себя брюки, без малейшей неловкости, промедления или поспешности казалось совершенно естественным. И в тоже время – абсолютно бесстыдным. Ни одного неточного, поспешного, неловкого движения. Словно не переодевался, а исполнял стриптиз.

      Облачившись в сухую одежду, он стянул плед с кровати и, подойдя к Коре, закутал её в него, словно ребёнка. Мягкий ворс приятно ласкал и согревал остуженную кожу.

      – Садитесь, – он ласково подтолкнул девушку к камину. – Позвольте за вами поухаживать, раз случай предоставил вам стать моей гостьей. Приготовить вам горячего кофе? Или обойдёмся бренди?

      – Кофе, если можно.

      – С капелькой коньяка?

      – Пожалуй, – согласилась Кора.

      Он улыбался, пока священнодействовал над кофейником, который, не премудрости, поставил греться прямо на прогоревшие угли в камине. Рубашку на себе он не застегнул, позволяя Коре созерцать кирпичики пресса. То, что скрыв полумрак, более, чем ярко дорисовывало воображение.

      Кора поняла, что нервничает. И он это знает. И развлекается, как может, провоцируя её глядеть на себя и дальше.

      – Вот, ваш кофе, милейшая госпожа, – произнёс он с тенью иронии.

      Дождавшись, когда Кора забрала из его рук чашку с ароматным напитком, Дориан уселся прямо на полу, у кресла, у её ног, глядя снизу вверх мерцающим, как у кошки в ночи, взглядом.

      – Что это было? – подавлено выдавила из себя она. – Я не понимаю, что это за чертовщина? Этот дом – проклят?..

      – Тс-с! Тихо, – его палец коснулся мягких губ девушку, принуждая её к молчанию. – Не говорите глупостей, Кора, вы же разумная девушка. Не думаете же вы всерьёз, что вас пытались утащить на дно озера призраки?

      – Вообще-то,