Петька. Генрих Книжник

проснулся от того, что орали петухи и очень хотелось есть. Он ещё немного полежал, глядя в ярко-синее, с неподвижным маленьким облаком окно, и выскочил из-под одеяла.

      – Тётя, я есть хочу! – закричал он.

      Никто не ответил.

      – Тётя! – ещё раз крикнул Петька и пошёл по дому.

      Ни дома, ни во дворе тётки не было, но на столе Петька нашёл записку: «Петя, картошка с салом на печке во дворе, молоко и лук на столе. Обедать придём в двенадцать. Тётя Ксения».

      Петька даже сначала не понял. «Как так – на печке? – возмутился он. – А подаст кто? Я же есть хочу!» Он походил по двору, расстраиваясь всё больше и больше: «Это что же, я сам должен себе еду готовить? Ну не готовить, а брать? Я же маленький и отдыхать сюда приехал. Что за отдых, если человек должен каждый день работать? Мама говорила папе, что полноценный отдых возможен только там, где не нужно готовить и подавать на стол, а в его турпоходах она только устаёт. Домой уеду!» Но тут он вспомнил, что тётка будила его утром и звала завтракать. «Нет, не знает тётка, как нужно обращаться с интеллигентными детьми. Я ей объясню, когда придёт. А чтобы лучше запомнила, не буду есть», – решил Петька, но быстро передумал. Он сбегал на летнюю кухню, построенную за домом, принёс ещё тёплый чугунок, завёрнутый в газеты и накрытый тарелкой, и поставил на стол, где стояли кружка с молоком, солонка и тарелка с луком и хлебом, накрытые полотенцем. «Колбасы нет, – отметил Петька, – конфет тоже. Надо сказать тётке». Он приоткрыл котелок, нюхнул поднявшийся из него пар и сразу забыл о колбасе, конфетах и пирожном. Не отрывая взгляда от котелка, он нащупал ложку и принялся за еду.

      О том, что не умывался, Петька вспомнил только после завтрака. Умываться аккуратно мама велела ему много раз: и дома, и перед отходом поезда. Петька вздохнул, взял полотенце и пошёл во двор, где висел умывальник. Вытирая лицо, он услышал:

      – Эй, москвич!

      Голос шёл со стороны соседского забора. Петька оглянулся и увидел над забором мальчишку, вихрастого и веснушчатого, в майке и брюках. Босые ноги свешивались на Петькину сторону. Мальчишка Петьке понравился, несмотря на серьёзное, даже чуть хмурое лицо. А может, именно поэтому: ведь и во дворе, и в школе мальчишки начинали нехорошо улыбаться, как только видели его.

      – Чего тебе? – отозвался Петька с полной доброжелательностью. – Ты зачем на наш забор залез?

      – А почему ты такой толстый?

      Мальчишка сказал не «жирный», а «толстый», и Петька это оценил.

      – Обмен веществ, – привычно вздохнул он.

      – Чего-чего?

      – Обмен веществ неправильный. Болезнь такая.

      – Заразный, наверное?

      – Сам ты заразный, – обиделся Петька и перевёл разговор с неприятной темы: – Как тебя зовут?

      – Борька.

      – А меня Петька. Прыгай сюда.

      – Не, не могу. Мамка оставила Нюську стеречь. Лучше ты ко мне лезь.

      – А кто это – Нюська?

      – Сестра. У-у, наказанье моё!

      – А чего делать будем?

      – Нюську покормим