Петька. Генрих Книжник

это? – удивлённо спросил он.

      – Панама, – важно объяснил Петька. – Мама велела надевать в жару. А это коврик, подстилать на сырую землю, чтобы не было радикулита. Понял?

      Но Борька уже не слушал его. Он в упор смотрел на Нюську и вдруг закричал таким страшным голосом, что Петька даже вздрогнул:

      – Пей, горе моё!

      Нюська спрятала глаза в чашку, быстро доглотала молоко, сползла с табуретки и подошла к Петьке.

      – Ты добрый? – спросила она, задрав голову.

      – Добрый, – подтвердил Петька, и Нюська понравилась ему ещё больше. «Везёт же людям, – подумал он. – Сёстры у них есть. Будь у меня такая, я бы на неё никогда не орал и "горем моим" не называл. Хоть бы собаку купили».

      Борька повязал Нюське на голову платок, сунул в руки куклу и вывел во двор. Потом он повёл Петьку в чулан, где стояли четыре удочки, взял себе одну и предложил ему выбирать себе любую. Петька потрогал оставшиеся, покачал головой с видом знающего человека и выбрал самую длинную. Борька уже держал в руках банку с червями.

      – Ну, пошли. Держи удочки и червей возьми.

      – Как это – держи? А ты?

      – Я Нюську понесу. А то своими ногами она до вечера не дотащится.

      – Это куда? До речки?

      – Не-а. Кто на речке ловит? Только мелкота, вроде Нюськи. Мы на озеро пойдём.

      – Вот это да! А далеко?

      – Не шибко, если лесом.

      – А ты Нюську дома оставь.

      – Сдурел? Она же маленькая, – ответил Борька и подставил Нюське спину. Она молча отдала куклу Петьке и обхватила обеими руками Борькину шею.

      Петька взял удочки, коврик, банку с червями, и они пошли.

      Идти было жарко. Удочки давили на плечо, коврик выбивался из-под мышки и падал. Приходилось останавливаться, ставить банку с червями на землю, прислонять удочки к дереву, снова сворачивать коврик, заправляя в него куклу, опять брать банку и удочки и догонять Борьку. На бегу коврик опять выбивался, и всё начиналось сначала.

      – Борька, стой! – крикнул Петька. – Далеко ещё?

      Борька обернулся. Лоб у него был мокрый, на носу висела светлая капля. Борька дёргал носом, капля качалась, но не падала.

      – Полдороги прошли, – хрипло сказал он и пошёл дальше.

      «Надо же, как достаётся, – подумал Петька, – маленькая-то маленькая, но тяжёлая. Без сестры, пожалуй, лучше. А если есть бабушка, то лучше с сестрой. Она с бабушкой будет сидеть, если уйти нужно, и играть с ней можно, когда захочешь».

      – Борька, а у вас есть бабушка? – спросил он.

      – Уф, – ответил Борька и спустил Нюську на землю. – Походи своими ногами, горе моё. Есть у нас бабка, только с нами сейчас не живёт. К тётке Марье поехала, дочке своей, к папкиной сестре. Скоро вернётся.

      – Почему скоро?

      – Поругаются. Бабка её учит, как и что надо делать, а тётка Марья не терпит. Она сама кого хошь научит. Бабка у нас посидит, нас поучит, соскучится и опять поедет к тётке Марье. Она всех учит, Нюську только не трогает, говорит, в неё уродилась.

      Петька