Оставь мир позади. Румаан Алам

Он был таким сильным.

      Они вышли, загрузили вещи и свои тела в машину и пристегнулись. Навигатор сбился, не в состоянии определить местонахождение себя самого, их, да и всего остального мира. Не особо задумываясь об этом, Клэй нашел дорогу к шоссе, спутник вернул себе контроль над ними, и они поехали под его покровительственным взором. Шоссе превратилось в мост, который, казалось, вел в никуда, который вел к концу самой Америки. Они свернули на пустую парковку (было рано) и заплатили пять долларов одетому в хаки подростку, который, казалось, весь состоял из песка – золотые кудри, веснушки, загорелая кожа, зубы как ракушки.

      От парковки к берегу вел туннель, который проходил мимо парка. Флагштоки возвышались, как секвойи, флаги стран стрекотали в воздухе океана.

      – И что это? – Арчи был саркастичен, даже если сам того не хотел.

      Они стояли в шлепках в маленьком каньоне из бетона, и Аманда прочитала надпись: «Посвящено жертвам рейса 800». Рейс Trans World Airlines летел в Париж. Никто не выжил. Иногда о погибших говорили «души», это звучало более грандиозно, или старомодно, или священно. Аманда вспомнила – адепты конспирологии говорили, что всему виной американская ракета, но логика подсказывала, что дело было в механической поломке. Мы можем делать вид, что это не так, но подобное случается.

      – Пойдемте! – Роуз потянула за пляжную сумку, висящую на плече отца.

      Было жарко, но ветер был неумолим, принося прохладу из пустоты океана. В нем было что-то арктическое, и кто мог бы поспорить, что в буквальном смысле это не так. Мир был огромен, но одновременно с этим – мал, и подчинялся логике. Аманда с трудом расправляла одеяло, найденное в интернете, раскрашенное неграмотными индийскими крестьянами. Она поставила по сумке в каждом углу, чтобы придавить эту штуковину.

      Дети сбросили слои своих одежек и бросились бегом, словно газели. Роуз исследовала выброшенный на песок мусор, ракушки, пластиковые стаканчики и переливающиеся шарики, с которыми кто-то отмечал выпускные вечера и шестнадцатилетия во многих милях отсюда. Арчи сидел на коленях в песке немного в стороне от их места, делая вид, что не пялится на спасательниц, крепких девиц с выгоревшими на солнце локонами и в красных купальниках.

      У Аманды был с собой роман с утомительной центральной метафорой, включавшей в себя птиц, она с трудом следила за тем, что в нем происходило. У Клэя была одна из тех книг, что он обычно читал: тонкая и неклассифицируемая критика того, как мы живем в наши времена. Такие вещи невозможно читать лежа голым на солнце, но прочитать нужно – для работы.

      Его взгляд все время соскальзывал на девушек-спасателей. И взгляд Аманды тоже. Как было удержаться? Это куда менее утомительная метафора – что же еще встанет между тобой и смертью от рук природы, как не красивая молодость, плоский живот, соски размером с четвертак, накачанные бицепсы, безволосые ноги, смуглая кожа, сухие волосы, рты, доведенные ортодонтами до совершенства, лишенный сомнений взгляд за дешевыми пластиковыми очками от солнца?

      Они ели бутерброды с индейкой и чипсы, которые все время ломались в пасте гуакамоле