Оставь мир позади. Румаан Алам

и видом на пруд. Воздух тут был сладким коктейлем из океанского бриза и счастливых случайностей, полезным для помидоров и кукурузы, а еще казалось, что можно уловить в нем нотку роскошных автомобилей, искусства и мягких тканей, которые богатые люди оставляют сложенными на диванах.

      – Остановимся перекусить? – в конце фразы Клэй зевнул, вышел придушенный звук.

      – Умираю от голода, – гипербола от Арчи.

      – Давайте в «Бургер Кинг»! – Роуз заметила ресторан фастфуда.

      Клэй почувствовал, как напряглась жена. Она предпочитала, чтобы они ели здоровую еду (особенно Роуз). Он умел улавливать ее неодобрение как эхолокатор. Оно напоминало набухание, которое предвещало эрекцию. Они были женаты шестнадцать лет.

      Аманда ела картофель фри. Арчи попросил гротескное количество маленьких брикетов жареной курицы. Он вывалил их в бумажный пакет, перемешал с картофелем фри, вылил туда содержимое небольшой покрытой фольгой емкости со сладким и липким коричневым соусом и удовлетворенно жевал.

      – Мерзость. – Роуз не одобряла своего брата, потому что он был ее братом. Она ела гамбургер менее утонченно, чем думала: майонез окаймлял ее розовые губы. – Мама, Хейзел кинула геолокацию – может, посмотрите и скажете, как далеко от нас ее дом?

      Аманда вспомнила, что была шокирована тем, какими громкими младенцами были ее дети, когда она прикладывала их груди. Втягивание и сосание, похожие на звуки канализации, бесстрастная отрыжка и приглушенный метеоризм, словно неразорвавшийся фейерверк, животный и бесстыдный. Она отклонилась назад к телефону дочери, жирному от еды и пальцев, горячему от чрезмерного использования.

      – Дорогая, он точно не может быть рядом с нами. – Хейзел была не подругой, а скорее одной из навязчивых идей Роуз. Роуз была слишком юна, чтобы это понять, но отец Хейзел был директором в «Лазарде»[3]; отпуска двух семей вряд ли были похожи.

      – Ну посмотри. Ты же говорила, что мы, возможно, сможем туда съездить.

      Она могла предложить что-то в этом роде, когда не особо вникала в разговор, и потом раскаивалась, потому что дети запоминали ее обещания. Аманда посмотрела на телефон. – Это Ист-Хэмптон, милая. Как минимум час. Больше часа, зависит от того, в какой день ехать.

      Роуз откинулась на спинку сиденья с явным раздражением.

      – Можно мне обратно телефон, пожалуйста?

      Аманда повернулась и посмотрела на дочь, расстроенную и красную.

      – Извини, но я не хочу проторчать два часа в летних пробках ради детского утренника. Не в собственном отпуске.

      Девочка скрестила руки на груди: сердитая гримаса как оружие. Детский утренник! Она была оскорблена.

      Арчи жевал, глядя на свое отражение в окне.

      Клэй ел за рулем. Аманда была бы в ярости, если бы они погибли в аварии из-за того, что его отвлек сэндвич в семьсот калорий. Дороги сузились еще больше. Фермерские киоски – на принципе доверия: войлочные зеленые

3

Крупная консалтинговая компания.