Истины нет. Том 2. Максим Валерьевич Ефимкин

к себе, и мы проводили ночи напролет в богословских беседах. Он пытался уговорить меня отринуть блуд и чревоугодие и совершить постриг, но мне кажется, что ему нужны были лишь мои земли.

      Этруско улыбнулся.

      – Однажды наша дискуссия достигла необычайного накала, и тогда отец-настоятель послал за книгами, цитаты из которых должны были переломить ход спора. Среди принесенных фолиантов я случайно увидел то, что было укрыто от посторонних глаз, чудом затерялось оно между томов и было вынесено на свет божий невнимательным послушником. Только теперь мне думается, что он сделал это намеренно. Лишь на краткий миг мелькнуло оно и было убрано спешно аббатом в складки рясы. Но я успел заметить королевский герб, золотую нить и красную печать.

      Тут Этруско в полной тишине обернулся к отцу Женуа:

      – Простите, отец, ибо я согрешил. Я подкупил умелых людей, и те хитростью и ловкостью выкрали нужный мне свиток из скриптория.

      Бенегер Женуа побледнел и выпрямился, по залу легким ветерком пронесся ропот.

      – Прочитав его, я был настолько же ошеломлен, насколько уверовал. Также я понял, что в аббатстве Святой Эллаики должен быть такой же. И я приказал добыть мне и его.

      На стол медленно легли два свернутых трубочкой свитка из дорогой толстой бумаги. Они были перевязаны золотыми нитями и запечатаны красными сургучовыми печатями с королевскими гербами.

      – Вот они. Пусть юстициарий, уважаемый Берг Конфлан, прочтет их перед всеми.

      Этруско взял свитки и, обойдя стол, передал их в руки юстициария, затем так же не спеша вернулся на свое место. Конфлан бережно и нежно отложил один из свитков и аккуратно раскрутил другой. Лист был исписан прямым строгим шрифтом с резкими изломами и замысловатыми пересечениями линий.

      – Дева Всемилостивая, – ахнул юстициарий, – я сотни раз видел этот почерк. Король. Собственной рукой. Без сомнения.

      – Мы не можем, – вступил архиепископ, – именем Прощающего Грехи, я настаиваю на сожжении этих свитков. Тайна, которую король доверил скрипторию, должна была там и оставаться.

      – Ваше Высокопреосвященство, – ответил Конфлан смиренно, но твердо, – мы не сделаем этого, ибо первая же строка, что я успел прочесть, гласит: «Для потомков моих, чтобы помнили, осудили, но простили, ибо я был прощен моей королевой».

      Женуа хотел что-то сказать, но передумал и отступил на шаг, всем видом показывая согласие с юстициарием.

      – Читайте уже, – послышался нетерпеливый голос.

      Призрак склонился к Марку и шепнул:

      – Прекратите бледнеть, государь, петля затягивается. Все идет так, как надо.

      Слова Призрака подействовали: Марк откинулся на спинку и произнес:

      – Чего уж там. Раз Небом было дозволено, чтобы они покинули тайное место, пусть даже лихостью и обманом. Читайте, мудрейший Конфлан.

      Юстициарий облизал пересохшие губы и, подняв свиток перед собой, прочитал:

      – Для потомков