Здесь можно пройти только раз. Антон Халецкий

что, мол, громко. Относились лояльно. Известное дело…

      Мужчины в здешнем суде тоже имели провинциальный вид. И лицами, и одеждой. Словно только что прибыли с далекой кофейной гасиенды. Ожидая своей очереди по три-четыре-пять часов, эти синьоры часто выходили развеяться во двор суда. Возвращаясь, они приносили с собой обновленный аромат крепчайших недорогих сигарилл.

      Где-то в недрах помещения работает телевизор. Может, просто сюда невесть как пробился Интернет?

      Сначала человек нервничает, потом перестаёт. Потом уже сидит уверенно и болтает с «камарадас» по несчастью:

      – Планировалось полчаса, и – обед. И не проскочил. Всегда я самый «везучий»!..

      – Я вообще с Карибского побережья приехал. Я здесь, в этом Сан-Адреане, могу на отвод судьи подавать сколько угодно…

      Когда уходит тревога, начинается сенсорное голодание. Еще позже – успокоение. Хочется привалиться к стенке поудобнее, а еще лучше – прилечь. Зевота нападает нестерпимая…

      В кулуарах суда почти ничего не происходит. Спать на самом деле хочется всем, так всё монотонно…

      У кого еще период сенсорного голодания, каждый новый посетитель вызывает искренний интерес. Словно после кораблекрушения у Мыса Горн (на самом юге) море вынесло на берег очередного спасшегося.

      Услышав слова «решение» и «оглашение», люди (пусть ненадолго) обретают чувство реальности, и способность анализировать. Как разбуженная звуком трубы охотничья собака.

      В коридорах плавают пушинки. Цветет красный панамский тополь…

      Главные здесь, в коридорах суда – осоловелые, но все равно очень бдительные карабинеры из Комитета Юстиции (КЮ). Крепкие отъевшиеся ребята в форме черного (как кондор) цвета. Карабинеров всего человек десять в трех комнатах.

      Ведут себя они здесь очень уверенно, громко перекликаются из одного конца коридора в другой суровыми, непреклонными голосами.

      Еще ребята в черной форме часто шляются туда-сюда и изображают героев. Особенно молодцевато выглядел один мальчишка, не особо здоровый, явно служащий недавно (это видно по коротким форменным сапогам – новее, чем у остальных).

      Сдержанно, с чувством превосходства, похохатывали на первом посту у входа, где собралось сразу четверо.

      Там сидел на дежурстве лысый дядька в годах, удивляя всех старого образца формой. С широченными, как у генералов, красными лампасами. Дядька иногда расчесывал гребенкой остатки волос над ушами.

      Реплики у карабинеров были в основном такие:

      – …Чай вскипел…

      – …Сполосни…

      – …У меня там вода осталась. Я глонул, так чуть не блеванул…

      – …Рагу что ли много наелся, жизней много лишних ?..

      – …Это в Ступини-Грандо…

      – Ты что! Ступини, это вообще чёрт знает где, это вообще за овальной городской дорогой!..

      – …А то Лало там сидит с самого утра и не евши…

      – …Это в Изоляторе!..

      – …Ну, что? Взяли мы бутылку текилы и две шампанского, посидели. Нормально…

      – …Они