Кодекс скверны. Предтеча. Ольга Ясницкая

шёл быстро, напряжённо печатая шаг. По лицу видно, что-то стряслось. Он поравнялся с Мастером, пузатым великаном, прозванным Биффом, и что-то коротко сообщил.

      Красное лицо Биффа скривилось от злости. Махнув Одноглазому, он неожиданно шустро для своей комплекции, потрусил к выходу.

      – На сегодня всё, щенки, – рыкнул тренер и поспешил следом.

      Твин поискала глазами Слая. Где его опять черти носят? Здесь же был минуту назад. Впрочем, догадаться несложно. Ну, по крайней мере, узнает всё из первых рук.

      – Интересно, что его так взбесило? – Керс с Харо нагнали у главного двора.

      – Скоро узнаем, – безразлично отозвалась она, и замедлила шаг.

      Слева, между домом Мастера и хозяйственной пристройкой, спиной к стене сидели двое. Скованные кандалами руки безвольно свисали над головами. Выглядели помято. Ещё бы! Провести весь день под палящим солнцем без еды и воды то ещё удовольствие.

      Вот она, пресловутая Стена Размышлений. Та самая, у которой не раз доводилось раздумывать о жизни так же, как эти двое.

      – Я что-то пропустил? – усмехнулся Керс.

      – Ничего особенного, – со скучающим видом отозвался Харо. – Сцепились у конуры Седого.

      Керс с сочувствием поцокал языком:

      – Эй, сколько вам тут ещё торчать?

      Один из желторотиков поднял голову и злобно зыркнул исподлобья:

      – Катись к псам, придурок.

      Керс изобразил глубоко оскорблённый вид:

      – Нет, вы слышал? Меня только что послали!

      – И назвали придурком. Вполне справедливо, кстати, – Твин сорвала флягу с его пояса, в своей уже ничего не осталось.

      – Ты что творишь? – прошипел он, пытаясь схватить за руку.

      Твин увернулась и, воровато оглядевшись по сторонам, подошла к стене. При виде воды наказанные сразу оживились. На лице одного проскользнула благодарная улыбка.

      Она поднесла ёмкость к пересохшим губам ближайшего мальчишки. Тот пил с жадностью, как в последний раз, и недовольно наморщил нос, когда повернулась к недавнему сопернику.

      – Шустрее, Твин, – поторопил Харо. – Сегодня Стена Размышлений в мои планы не входила.

      – Расслабься, здесь никого, – она дождалась, пока другой допьёт и бросила опустевшую флягу Керсу. – Впервые здесь, да?

      Пославший ещё минуту назад Керса к псам коротко кивнул.

      – Не смертельно, – успокоила их Твин. – Главное не держать в себе, как говорится.

      – Ага, чтоб потом с нас ржал весь Терсентум? – фыркнул другой. – Да лучше подохнуть.

      – Подыхай, – безразлично отозвалась она, – обычно слабаки так и поступают.

      – Здесь половина Терсентума под себя гадила, – заверил Керс. – Если вообще не весь.

      – За себя говори, – проворчал Харо.

      – Я к тому, что от стыда ещё никто не умирал, а вот от разрыва мочевого – запросто.

      Мальчишка поджал губы и отвернулся.

      Твин понимающе улыбнулась. Во всяком случае, она подсказала, как сумела, а там сами пусть догоняют.