Анастасья. Парижский роман. Ксения Трачук

уникальный дух этого жилища. Это дом местного доктора; мой отец приобрёл его случайно, но это истинная жемчужина.

      Действительно, морскую резиденцию де Курзелей никто бы не назвал шикарной: как и большинство строений на острове, традиционный белый домик с зелёными ставнями выглядел довольно неказистым, хотя оказался вполне современным внутри.

      – Мы специально добавили пристройку, чтобы чувствовать себя в комфортных условиях. Конечно, это стоило кучу денег… – вмешалась Жюльет, мама Жан-Ива, с которой Настя уже успела бегло познакомиться в Париже. – Скажите, Анастазья, а ваши родители не возражают, что вы не приехали в Россию на Рождество?

      – Родители? Нет, моя тётя… – начала Анастасья, но Батист снова перебил её:

      – Жюльет, дорогая, ты забыла, что по православному календарю Рождество празднуют на две недели позже – кажется, седьмого января?

      Не дожидаясь подтверждения своих слов, он протянул Насте бокал с какой-то жидкостью янтарного цвета. Неужели коньяк на аперитив?

      – Это пино! – провозгласил Батист де Курзель. – Пино-де-шарант. Вы уже знакомы с этим напитком? Находясь здесь, мы уже не парижане – делаем всё как местные жители…

      Глотнув, Настя поняла, что это креплёное вино – довольно приятное, немного напоминающее разбавленный коньяк.

      – Кстати, дорогой, вчера доставили подарок от Рафаэля – ящик вина из Сент-Эмильона, я тебе говорила? – обратилась к мужу Жюльет.

      Рафаэль? Настя невольно насторожилась. Неужели это тот самый жгучий брюнет во всём чёрном? После памятной вечеринки она осторожно расспросила Жан-Ива, и её догадки подтвердились: даже в продвинутом кругу интеллектуалов этот тип слыл чудаком, «американцем» и, как она сразу почувствовала, безудержным донжуаном. Знаменитая связь с Марианной Обенкур не была единственной: Жан-Ив упоминал о романах и с другими известными женщинами. «И что они только находят в этом пижоне?» – добавлял её бойфренд, ничуть не смущаясь того, что речь идёт о его крёстном.

      – О да, щедрая Марианна Обенкур, видимо, присылает ему по ящику в месяц, – благодушно заметил философ, вальяжно расположившись на диване со своим бокалом пино. – Кажется, она купила тот самый шато56, который когда-то хотели заполучить китайцы? А ведь я давно говорил, что надо законодательно запретить передавать французские виноградники в чужие руки!

      – Рафаэль – крёстный Жан-Ива, – пояснила Жюльет. – Мы дружим с давних времён, его мать общалась с семьёй Батиста, поэтому мы попросили его быть крёстным, хотя он был слишком молод для этой роли. Ну, вы понимаете…

      – Дорогая, Рафаэль – человек с энциклопедическими знаниями и прекрасный специалист по России, – перебил её Батист. – Возможно, Анастазья была бы рада с ним пообщаться. Что из того, что он любовник Марианны Обенкур? Назовём вещи своими именами, мы ведь не в каменном веке?

      – Батист, мне кажется… О, я вижу, подъехали Флоранс с Мишелем…

      Метнув на мужа многозначительный взгляд,

56

Шато – здесь: винодельческое хозяйство.