Когда камни меняют цвет. Юлия Цыпленкова

с первого раза, ноги не слушались. Слабость была неимоверной. Ее колотил озноб, першило в горле, и глаза самой лейре казались забитыми пылью. Страж всё это время стоял у дверей и ждал. Он не спешил помочь, но на это Ирэйн не обиделась. В конце концов, его заботой было следить, чтобы узники не совершили новых преступлений, но не нянчиться с ними.

      Наконец, женщина утвердилась в вертикальном положении и, покачиваясь, побрела к двери. Страж пропустил узницу вперед. Они спустились в замковый двор, и на выходе, когда в лицо ударили брызги дождя, воину все-таки пришлось придержать пошатнувшуюся лейру.

      – Туда, – указал страж.

      Они не пошли на стену. Ирэйн стало совсем нехорошо. Она уже не обращала внимания, куда ее ведут, лишь мечтала, чтобы бесконечная дорога, наконец, закончилась. Узница и надзиратель вошли в очередные двери, снова ступили на лестницу, и женщина привалилась плечом к стене:

      – Н-не м-мог-гу б-боль… ше… – прошелестела женщина и сползла на ступени.

      – Архон! Ирэйн!

      Она услышала, как по ступеням застучали каблуки сапог, подняла голову и скривилась. Шамис спешил к ней. Ирэйн вяло оттолкнула его руки, но риор всё равно сжал ее плечи и поставил на ноги.

      – Да вы вся горите! – воскликнул он. После поднял на руки и направился снова вверх по лестнице. – Простите меня, Ирэйн, простите, – мужчина был взволнован. – Это моя вина. Вы так разозлили меня своей выходкой. Я совсем не подумал, что лейры слишком нежны, это всё проклятый холод…

      Узница не слушала. Она пребывала в странном забытьи, словно всё, что происходило сейчас, было сном. Нужно только проснуться, и тогда Шамис исчезнет, и его причитания тоже. Она откроет глаза и увидит свое обиталище, в котором царили уединение, тишина и ледяной покой…

      – Я больше не причиню вам зла, обещаю. Я буду лелеять вас, будто вы нежнейший цветок… Ирэйн, вы мой цветок, мой нежный цветок, слышите? Я позову чародея, и он исцелит вас. К вечеру вам станет лучше, обещаю. А после мы вновь поговорим, и я докажу вам, что я не чудовище. Ирэйн…

      – К… кукла, – прошептала узница.

      – Что? Что вы сказали, Ирэйн?

      – Я – кукла, – ответила она и провалилась в темноту, разом избавляясь от смотрителя, его голоса и его заботы…

      Глава VIII

      Светлые ресницы дрогнули, и ясные голубые глаза открылись. Действие зелья почти прошло, но разум пока оставался в плену дымки, притупившей сознание и чувства. Лейра села на широкой кровати и оглядела опочивальню, в которой провела вчерашний день и сегодняшнюю ночь. Она не ощутила любопытства, потому убранство комнаты осталось без внимания. Впрочем, опочивальня смотрителя Тангорской крепости была простой, из всех роскошеств здесь имелась лишь эта широкая кровать. Остальная мебель оказалась простой, даже безыскусной. Однако в этом не было ничего удивительного, все-таки тюрьма не родовой замок. Место службы не требовало излишеств. К тому же семьи оставались дома, и обустраивать для них служебные покои было не нужно.

      Ирэйн откинула теплое мягкое одеяло