Фотофиниш. Свет гаснет. Найо Марш

не говорите, – обратился он к доктору, – иначе я напутаю. Вы знаете азбуку Морзе?

      – Нет.

      – Ох, вся надежда на память маленького бойскаута. Ну, поехали.

      Положив на выключатели обе руки, он начал сигналить. Шторм хлестал в окна, выключатели щелкали: точка – точка – точка; тире – тире – тире; точка – точка – точка.

      Аллейн подождал.

      – Если он еще смотрит сюда, – сказал он, – он ответит.

      И после пугающе долгой паузы пришел ответ. Светящаяся точка появилась и исчезла.

      Аллейн начал снова, медленно и старательно: «SOS. Срочно. Свяжитесь. Полиция. Убийство». И опять: «SOS. Срочно. Свяжитесь. Полиция. Убийство».

      Он повторил это три раза и стал ждать – как ему показалось, целую вечность.

      Наконец пришло подтверждение: «Понял вас».

      Тогда Аллейн сказал:

      – Надеюсь, это сработает. Если вы не хотите оставаться в комнате, возьмите ключ у экономки. Заприте комнату снаружи и ждите меня в коридоре. За ширмой есть стул. Полминуты. Я лучше осмотрюсь тут перед уходом.

      В огромной спальне Соммиты была еще одна дверь, которая вела в ее ванную – чрезвычайно экзотическое помещение, застланное малиновым ковром, со встроенным в стену туалетным столиком и зеркалом, окруженным лампами, с полками по бокам, уставленными множеством флаконов, пульверизаторов, баночек и коробочек; в вазе венецианского стекла стояли хрустальные цветы.

      Аллейн взглянул на раковину. Она была безупречно чистой, но влажной, мыло было мокрое. На полотенцесушителе висело несколько малиновых полотенец; одно из них было мокрым, но не запачканным.

      Он вернулся в спальню и быстро осмотрелся. На прикроватном столике стояла полная чашка какого-то молочно-белого напитка. Он все еще был слегка теплым, и на его поверхности образовалась пленка. Рядом с чашкой стоял стакан воды и флакон снотворных таблеток известного производителя. Одна таблетка была выложена рядом с водой. Доктор Кармайкл ждал, повернувшись спиной к кровати.

      Они вышли из комнаты вместе. Доктор Кармайкл предложил, чтобы Аллейн оставил ключ у себя.

      – Если вы не против, – сказал он, – я взглянул бы на этого молодого парня. После обморока он чувствовал себя не очень-то хорошо.

      – Да, я так и понял. Вы его осмотрели?

      – Реес меня об этом попросил. Секретарь в большом расстройстве вышел на сцену, и я пошел с ним за кулисы.

      – Понятно. Что вы там обнаружили?

      – Я обнаружил приходящего в себя Бартоломью, мадам Соммиту, которая трясла его, словно кролика, и этого ее итальянского учителя пения – Латтьенцо, – который приказывал ей прекратить. Она разрыдалась и ушла. Реес пошел за ней. Полагаю, тогда она и поднялась к себе. У инженю – маленькой мисс Пэрри – оказалось достаточно здравомыслия, чтобы принести парню стакан воды. Мы его усадили, а потом, когда он пришел в себя, отвели в его комнату. Латтьенцо предложил дать ему одну из своих снотворных таблеток и уложить его в кровать, но тот хотел, чтобы его оставили одного. Я вернулся в гостиную. Так что, если вы не против, я пойду проверю