Когда кончаются праздники. Ирина Анатольевна Бухарина

снова учит отца бабушка.

      – У нас на жирного, небось, денег не хватит. Я узнавал – цены там не больно низкие нынче.

      Отец собирается на базар, как на праздник: начищает сапоги, причесывает перед зеркалом бороду и усы. Деньги он пересчитал еще раз, завернул их в тряпочку и сунул в карман пиджака. Меня одевают потеплее, на улице холодно, а сколько мы проходим по базару, не известно.

      Мы спустились с лестницы во двор и уже собирались выходить на улицу, как отца окликает сосед с первого этажа:

      – Ну че, Петро, пошел уже? Когда подходить-то, часа через два?

      – Да я Леху пошлю, он тебя кликнет.

      – Ладно, я уж никуда не пойду сегодня, надо соседу помочь. А ты че, веревку-то не взял что ли? Как барана-то тащить будешь?

      – Тьфу ты, ладно подсказал вовремя, ушли бы сейчас.

      Отец побежал по ступенькам вверх, на ходу ругая мать и бабушку, что не подсказали вовремя про веревку.

      – Ну вот, не в путь пошли, – ворчал отец, возвращаясь из дома с веревкой. – Главное, ведь я ее приготовил, в сенях положил. А никто не подскажет, только недовольство свое проявлять могут. Бабы и есть бабы.

      До базара идти далеко, но мы идем напрямик, петляя между деревянными домами, потом выходим туда, где дома получше и повыше, и вот уже видно, куда спешат все люди – к большой площади с деревянными прилавками. Под ногами много конского навоза – из деревни приезжают торговать на лошадях. Мы с отцом пробираемся в ряды, где привязанные к деревянным жердинам стоят коровы, козы и бараны. Тут же повизгивают поросята, кричат гуси, подает голоса всякая другая живность.

      В ряду с коровами я увидел маленького теленка. Он показался мне таким одиноким и жалким, что я сказал отцу:

      – Пап, давай вместо барана купим лучше теленка. Посмотри, какой он хорошенький.

      Я подошел к теленку и потрогал его приятный, влажный носик. Теленок посмотрел на меня грустными глазами и лизнул мою ладонь. Тут я совсем растрогался и взмолился:

      – Пап, ну давай его купим.

      Отец подошел поближе, посмотрел на теленка и спросил у продавца цену. Я вдохновился и сказал:

      – Только мы его резать не будем. Мы его вырастим.

      – Лешка, да ты чего? Я-то было подумал, может, правда, взять его вместо барана. А ты чего? Где мы его держать будем, у нас ни хлева, ни сена для него нет. И вообще, мать барана велела. Холодец-то ведь любишь?

      Холодец у нас любят все. Когда покупали барана, мясо варили, жарили, тушили с картошкой – это очень вкусно. Но холодец… Его варили с чесноком и хреном несколько часов, потом разливали в большие поддоны и ставили в чулан. Холодец застывал и даже подмерзал. А когда его приносили в дом, подтаивал и становился студенистым и гладким. Его разрезали на маленькие кусочки, и мне очень нравилось накалывать кусочек на вилку и смотреть, как холодец слегка подрагивает, а потом ощущать, как во рту он немножко тает и прямо нежеваный проскальзывает в горло, приятно его охлаждая.