Называй меня Мэри. Андрей Кокотюха

От войны убегали. Много таких было, когда все началось. Потом не прижились. Негде особо жить.

      – Ты, значит, нашла.

      – Отдельная история. Не очень веселая. Ну его все! – Мэри тряхнула головой. – Переселенка, беженка, как хочешь. Даже когда война закончится, Ровеньки – закрытая тема. Не хочу.

      – Дело твое. Пусть сперва все закончится.

      – Ну да.

      – Что у тебя случилось? Кто-то обидел?

      – Не имеет значения. Зачем тебе мои проблемы? Выехать нужно, это правда. Я тут случайно, никого и ничего не знаю.

      – Глупость спрошу, Мэри. Вдруг… слушай меня… вдруг криминал… Наркотики… Ну, что угодно. Почему не пойдешь в полицию?

      – Таки глупость. – Девушка снова резко сменила тему. – Если уж на то пошло. Раз познакомились, все такое. Тем более немножко земляки. Ты же бывал в наших краях. – Олегу не показалось, она стрельнула глазами. – Короче, я тебе доверяю. Отвезешь? И не спрашивай ничего. Захочу – сама расскажу.

      – Не буду спрашивать.

      – Денег нет.

      – Понимаю. Не заморачивайся.

      – Куда тебе?

      – Отсюда.

      – Где-то живешь?

      – Туда лучше не надо. – Теперь ее холодная дрожащая ладонь легла на его руку, слегка сжала. – Не сегодня во всяком случае.

      – Куда? На вокзале ночевать будешь?

      Мэри промолчала, легкая улыбка коснулась ее губ.

      Кобзарь без нее знал ответ.

      Другого в этой ситуации просто не видел.

16

      – А у тебя тут бардак.

      – Это такая форма порядка. Желающие навести здесь другой порядок долго не задерживались.

      – Женщины тоже?

      – Интимный вопрос.

      – Скорее личный.

      – Тут нет ничего похожего на келью монаха.

      – Ты был в келье? Настоящей? Как ты себе ее представляешь? Как в кино, вот такие своды?

      Мэри изобразила руками полукруг над головой, затем скинула куртку. Даже не ища, где пристроить, небрежно бросила в угол, на пол. Одернула свитер, присела на диване с краю. Уперлась руками позади себя, вытянула длинные, как Олег уже успел рассмотреть, ноги. Вызывающе качнула округлым подбородком.

      – Ну?

      Олег пожал плечами, пристроил на комоде традиционно купленную бутылку виски, ляпнул, до сих пор не придумав, как дальше вести разговор и себя в целом:

      – Вода на кухне.

      – Запивать будем? О’кей!

      Мэри улыбнулась. Не растянула губы, не скривила уголок рта – именно улыбнулась, широко, искренне, впервые с момента их знакомства. То есть за два последних часа. Этим вечером у Кобзаря многое случилось впервые за долгий период. Вернулся домой еще до полуночи. Порог берлоги переступила женщина. Наконец, эта улыбка…

      – Так был в келье или нет?

      – Вот пристала.

      – Честно, сама представляла ее иначе. На самом деле видела только в кино. Все такое старинное, благостное, тихое какое-то. Полное святости всякой.

      – Как это?

      – Вот так. – Мэри чуть подалась вперед, развела руками. – Бабушка была очень богомольная. Когда упоминалось что-то такое церковное, сразу ее комнатка рисовалась. –