Алая Завеса. Наследие Меркольта. Роман Александрович Покровский

состава.

      Не беда – он только начал трогаться.

      Юлиан не знал, с какой скоростью бежал, но наверняка, мировой рекорд в этой дисциплине пал именно в этот момент.

      Двери закрывались, но Юлиан смог в них проскочить. Теперь он ощущал себя в безопасности.

      Он громко выдохнул, когда его попросили показать билет, после чего заметил улыбающегося Лиама Тейлора.

      И, стоит сказать, его взгляд говорил о том, что он знал, что так будет.

      2 глава. (Не) нужная ячейка общества.

      В такие моменты ощущаешь дежавю и понимаешь, что где-то уже это видел. Смотришь будто бы со стороны на мальчишку, бежавшего несколько месяцев назад из усадьбы сеньора Джампаоло Раньери в другой город.

      Тот день многое изменил. Именно тогда родился настоящий Юлиан Мерлин. Он набрался храбрости, мудрости и рассудительности. Но вместе с этим многое и потерял. Пенелопа Лютнер была права, когда писала что-то похожее в своём письме, и он ещё нескоро забудет её слова.

      Однако сейчас он не понимал, что же случилось сегодня. Да, он проводил недвусмысленные аналогии с произошедшим ранее, но теперь он не совершает что-то новое, а лишь повторяет свой же трюк из прошлого.

      Значит ли это, что сейчас родился самый-самый настоящий Юлиан Мерлин? Ещё более настоящий, чем предыдущий? Или же это просто налёт авантюрности и когда эмоции слягут, он просто поймёт свою ошибку и вернётся домой?

      Или же, он как раз сейчас и возвращается домой?

      Ривальда Скуэйн смогла бы ответить на все его вопросы. Грао Дюкс смог бы. И даже Молтембер, но никого из них он больше никогда не увидит. Поэтому искать ответы придётся самому.

      Много ли времени у Юлиана на это будет? Кто знает. Известно лишь то, что уже через пару дней он вынесет сам себе вердикт, и он станет для него решающим.

      Лиам Тейлор был подозрительно позитивен для такого дня. Всю дорогу он пил чай и показывал Юлиану какие-то забавные газетные вырезки. В них не было ни слова ни о Молтембере, ни о Сорвенгере, ни о Ривальде Скуэйн.

      Всё это было так в новинку, что Юлиану начинало даже нравиться. Да, он почти ничего не запомнил из этого, но это и не важно. Самым главным будет то, что этот день он забудет ещё очень и очень нескоро. Если вообще когда-то сможет забыть.

      – И что же будет дальше, мистер Тейлор? – спросил Юлиан, когда они уже пересекли границы немецкой коммуны.

      – Дальше? – удивился его старший товарищ. – Почему вы всегда думаете о каком-то «дальше»? Почему нельзя просто насладиться моментом?

      – Я и наслаждаюсь, – ответил Юлиан. – Но ведь скоро мы приедем. Дорога не бесконечна.

      – Вся жизнь не бесконечна, герр Мерлин. Но мы зачем-то её живём, к тому же строим планы на будущее. Не парадокс?

      – Парадокс, мистер Тейлор. Но, по крайней мере, мне будет, где переспать сегодня?

      – Если не найдёте ночлег, то всегда сможете напасть на какого-нибудь бедолагу, и инспектор Глесон с радостью его вам предоставит.

      Мистер Тейлор легонько засмеялся, и Юлиан не заметил, что и сам впервые за долгое время улыбнулся.

      – Уэствуд? Что с ним