Грязь. Сборник. Андрей Николаевич Зоткин

был ее честный выбор перед Богом.

      Когда они расцепились, она что-то промямлила, поправила прическу и выскользнула и его объятий в машину. Стальной конь в мгновение ока проскочил через пол проспекта и скрылся от нас.

      – Как она тебе? – глумливо спросил мой товарищ.

      Я с кривой ухмылкой посмотрел на него.

      – Да-да, – сжав в кулак здоровую руку, ответил он. – Блядь, такая блядь, блядь, хорошая.

      Дорога продолжалась.

      Если мы видели дешевые машины с надписями типа «Используйте своих домашних животных как вторсырье», то понимали: это наши. Мы врывались в эти машины как варвары, а выходили оттуда с добрым словом и банкой пива в руках. А потом стояли на одном из множества мостов в этом городе, опершись на облезлую ограду, и беззаботно свистели, отпивая пенящийся напиток немецких богов. Под нами проплывали прогулочные корабли, и мы передразнивали экскурсоводов. Наверное, мы прожигали наши жизни, горели только, чтобы сгореть. Но никому до этого не было дела. Нам не было до этого дела. Нас привлекала свобода. Мы были непобедимы. А что другие люди? Смотря вокруг, казалось, что никаких других людей-то уже не было. Одни ряды врагов и им сочувствующих.

      В одной из арок мой товарищ заметил важного человека и сказал:

      – Пошли, покурим.

      Мы зашли в стальную дверь с вырванными звонками и покореженным магнитным замком. Под желтой аркой с отвалившейся наполовину краской и штукатуркой стояло несколько парней, которые курили, девушка и человек со шрамом. Именно к человеку со шрамом обратился мой товарищ, пожимая ему руку:

      – Здорово́, Клык.

      – Не жалуюсь, – хмуро ответил новый собеседник.

      – Какие сводки с полей?

      Человек, названный Клыком, прищурил один глаз и ответил:

      – А ты не в курсе?

      – Был бы в курсе, не спрашивал бы. Так что расскажешь, как раз хотел покурить, вот и тебя послушаю заодно.

      – Герман на днях скопытился, и в столице наших накрыли. По большей части не тех, кого надо. Их даже сообщниками не назовешь.

      – Но сроки будут реальными.

      – Мне насрать на них, – резко сказал человек со шрамом. – Главное, что все на месте остались, всё идет по плану. Ждем знака и начинаем, и гори всё синим пламенем.

      – А что с Германом?

      – Что, что, не слышал, что ли? – рявкнул Клык. – Накрылся наш головастый спидозник. Но это понятно, от него кости одни остались с натянутой кожей. Мы ему шепнули, что по его голову выехали, так он с места не шелохнулся. Врубил на полную свою любимую классику и потом, во время штурма квартиры, застрелился. Вот такая лебединая песня верхних этажей.

      Я моментально непроизвольно дернулся: вспомнил тот пьяный вечер и темный двор-колодец с «Тангейзером» на верхнем этаже. Неужели это был он?

      Герман… это же тот маленький, вечно хворающий человек с узкими плечами и толстой шеей. Герман… Когда-то он преподавал в университете. На чем же он специализировался? Хм… А не важно. Я отчётливо представлял, как в