Любовь от боярыни Морозовой до революции семнадцатого года. Лариса Розена

И, в то же время, узнав про богатого жениха, гостившего там, мечталось хорошо пристроить своих дочерей. Начались весёлые представления, катания на лодках по тихой речушке, игра в гольф, горелки, прятки, фанты.

      Пожилые сидели за столами, перебрасываясь в картишки, молодые носились, резвились, шутили, веселились допоздна, ставили представления. Сначала Иван Сергеевич отсиживался вместе с солидными представителями дворянства за ломберным столом. Вскоре напарники стали над ним подсмеиваться:

      – Иван Сергеевич, мы-то хоть дряхлые, полные, неповоротливые, нам не до горелок. Ну, а Вы-то, человек молодой, холостой, никто сзади не стоит, не стережёт, не окорачивает, что Вам-то сидеть с нами? Побегайте, порезвитесь, разомните косточки!

      Он смущённо улыбался, отшучивался:

      – Куда мне, я уж тоже ветхий, пусть молодые резвятся. Забыл, когда бегал, всё дела, дела. Это сейчас немного почувствовал себя плоховато, врачи велели отдохнуть. А то бы работал до темна, как вол.

      – Нет уж, батюшка, извольте веселиться. Что Вы с нами, стариками, тут сидите. Отдохните-ка с молодыми, подышите свежим воздухом, всё интереснее, забавнее, чем с нами. Да и сил наберётесь!

      – Эй, Вера, – закричал один из гостей, молодцеватого вида мужчина, лет сорока, – пригласи-ка нашего джентльмена хорошего с Вами побегать, порезвиться, устал он сиднем-то сидеть.

      – Сейчас, дядя Илья! – молодая девчушка подбежала к Ивану Сергеевичу, схватила его за руку и стала тянуть со стула со словами:

      – А ну, ка пойдёмте с нами играть в горелки!

      – Ну, раз так просите, пойду! – он встал и направился за девчушкой в сад.

      – Вот и нового игрока привела к Вам! Принимаете? – весело защебетала она. – Знакомьтесь, меня зовут Вера, её Люба, его Александр!

      – А меня, уважаемые господа, зовут Иваном Сергеевичем.

      – Ах, как сложно, просто Ванечка, идёт? – засмеялась девчушка, и при этом на щёчках у неё появились соблазнительные, лукавые ямочки, будто она знала один секрет, о котором никому никогда не поведает.

      – Вполне! – заулыбался счастливый Иван, увидев эти милые ямочки, сделавшие её лучезарной и неотразимой, и подумал: «Дивно хороша! Вот так барышня! Отроду таких н видывал… Да чтоб и видеть-то где? В контору такие проказницы не заходят… Да, дела! Как бы ни влюбиться в такую… Ух, огонь-то, какой!».

      Вокруг шумел сад, с высокими липами, берёзами, клёнами. На солнечной полянке теснилась молодёжь. Смеялись, резвились, догоняя друг друга, наконец, решили играть в бутылочку. Её крутил ведущий. На кого она указывала, остановившись, из стоявших вокруг, тот должен был выходить в центр и целоваться с ним. Бутылка указала на Ивана. Крутила её Верочка. Он неловко подошёл к ней, стал целовать в невинные губы, почувствовав их мягкость, нежность и сладость, будто у малого ребёнка, недавно переставшего пить материнское молоко. Он закрыл глаза от восторга, приник к ним,