Сказки Заманулья. Лена Каштанова

непонятно, – думала Хельга. – И зачем мои предки обжили эти дикие угодья? Не нужен этим лесам человек. Нет с лесом разговора, молчит как проклятый. Все подчинено своему закону. Закону этой зыбкой, непонятной мглы».

      – Нет такой мглы, что свет не способен был бы рассеять, – крикнула она еще раз туману и отправилась домой. Ворон медленно следовал за ней. У подножья горы ее ждали сестры.

      Глава вторая.

      Птицам высоко все видно да все ясно

      – Хельга, да ты вся продрогла, и лица на тебе нет. Мы тебе хлеба принесли да молока, очень вкусное все. Пойдем от этого тумана подальше.

      – Ты не бойся, мы никому не скажем, что ты с соколом разговаривала.

      – Да не разговаривала я с ним. Слов я не слышала. Случайность это была, может, и правда меня с мышью перепутал, – сказала Хельга, не скрывая своей досады, и отправилась вслед за сестрами домой.

      Они дошли до хлева, сели на скамью. Хельга аккуратно отломила от хлеба кусочек и, попробовав его, запила молоком из кувшина.

      – И правда, вкусно очень, спасибо. Идти мне пора, к ужину надо выйти прибранной, а то родители отругают меня за мой вид.

      В комнате девочек было просторно и даже светло, хотя окна были маленькими. Хельга осмотрела свою комнату, словно ища в ней подсказку, села на стул, все еще раздумывая о случившемся. Через некоторое время пришла няня.

      – Ах, Хельга, ну разве надлежит так графской дочке выглядеть! Ты будто весь день на полях работала! Да наук никогда не учила!

      – Так ты и помоги мне, няня, ко столу вечернему в порядке прийти да родителей видом прилежным порадовать. Волосы давай расчешем, платье скромное наденем, жемчужинку одну на шею, – она сделала паузу и грустно добавила, – и все снова будет в порядке. Как всегда.

      Она посмотрела в окно и сказала тихо, еще более печально:

      – В этом веками устоявшемся порядке.

      – Не грусти, милая, так и сделаем, только сначала лицо умоем. Ты ведь чумазая. А что наук сегодня не учила, не дело. Перо надобно в руки каждый день брать да грамоте обучаться.

      – Так я и обучалась, и читала сегодня, и писала. Вот только пишу я что-то странное, няня.

      – Отчего же странное?

      – Да вроде сказок пишу, и вот ведь незадача, не понимаю зачем, а слова дивные в голову приходят и так ладно на бумагу ложатся.

      – Так и прекрасно, ты их береги, записывай заботливо. Они тебе еще пригодятся.

      И няня повела ее в ванную, склонив ей голову над большим тазом, она хотела налить ей в руки воды из кувшина, как вдруг заметила, что-то у нее за ухом.

      – Ой, что это у тебя – перышко, – и няня потянула его, чтобы убрать из волос.

      – Ау! – вскрикнула Хельга от боли. – Няня, ты чего же мне волосы с головы рвешь?

      – Да это лишь перышко, у тебя в волосах запуталось. Ах, до чего же оно дивное, соколиное.

      За вечерним столом всей семьей было принято обсуждать события дня и делиться выводами. Когда отец семейства обратился к Хельге с вопросом, как прошел ее