Ириска. Сара Кроссан

ить ее, оставить ее в покое.

      Я вбегаю,

      тихонько поглаживаю ей руки:

      «Я здесь, все в порядке, просто

      вам что-то плохое приснилось».

      Это всегда помогает:

      Марла глядит мне в лицо,

      как будто ей только и нужно было

      увидеть меня;

      закрывает глаза и

      вновь уплывает в сон.

      У меня такой мягкий матрас, я просто тону в нем.

      Застиранные простыни

      тонкие, как бумага.

      На окнах не занавески – прозрачный тюль:

      не спасает от света

      уличных фонарей.

      Не мой дом.

      Не моя комната.

      Не моя кровать.

      Я не та, за кого себя выдаю.

      И Марла – не та, кем себя считает.

      Я стараюсь забыть, а она – пытается вспомнить.

      Я обычная девочка. Марла – ни на кого не похожа.

      Мне грустно порой.

      А она, бывает, сердится.

      И все же.

      Нигде, никогда,

      мне

      не было так хорошо

      как здесь.

      На автобусной остановке

      На автобусной остановке

      ко мне на скамейку

      подсаживается бородатый тип.

      Обломанные грязные ногти,

      рваные кроссовки.

      – Хочешь чипсов?

      Как фокусник, достает из-за пазухи красную

      банку.

      Я отодвигаюсь,

      смотрю себе под ноги, на рюкзак:

      там одежда и несколько булочек.

      Много с собой не возьмешь,

      да вообще-то и брать было нечего.

      – Черт возьми, что у тебя с лицом?

      Он косится в мою сторону, хрустит чипсами,

      оглядывает меня.

      Крошки на куртке

      и в бороде.

      – Похоже, кто-то тебе хорошенько вмазал?

      Отворачиваюсь,

      в надежде —

      может, подумает – не понимаю его.

      Типа я иностранка.

      Да я так и ощущаю себя —

      для всех чужая, вдали от дома.

      Мир вокруг – бестолковый. Шумный. Непонятный.

      Подходит автобус. Вручаю водителю свой билет,

      желтый квадратик. Подальше отсюда!

      Оплачен картой отца.

      Беглянка.

      Лгунья.

      Воровка.

      Сажусь в самый конец

      и прижимаюсь лбом

      к холодному запотевшему стеклу.

      Я еду на запад —

      к Келли-Энн,

      ведь она тогда не хотела —

      не хотела уезжать без меня.

      Автобус ревет, набирая скорость.

      Не вернусь.

      Кольцо с рубином

      Ее чемодан выпирал посередине,

      как живот у обжоры.

      Похоже, Келли-Энн собрала вещи еще вчера – заранее.

      – Элли, прости, мне нужно уехать.

      Он совсем уже озверел.

      И снимает с пальца кольцо. Матовый рубин, это отец

      подарил ей.

      Заплаканная, бледная.

      Мрачная.

      Давно не видела, чтобы она улыбалась.

      – Не уезжай.

      Я вцепилась ей в куртку.

      – Поедем со мной!

      Обулась, следит

      за стрелками часов на стене.

      – Найдем что-нибудь недорогое и

      как-нибудь устроимся, да?

      Пойди собери рюкзак.

      И побыстрее.

      Давай. Бегом!

      Я отпустила ее.

      – Ты разве его не любишь?

      – Элли, он просто подонок.

      Ткнула в огромный лиловый синяк у себя на руке – смотри.

      – Мы же с тобой… Поедем!

      Я не могу остаться. И не могу объяснить.

      Глядит на кольцо.

      – Уж ты-то меня лучше всех понимаешь.

      – Конечно, но…

      Меня бросило в жар,

      подкосились колени.

      – Ведь он не такой уж плохой?

      Просто много работает.

      Устает.

      – Элли…

      – Мы с тобой