Назови мне свое имя. София Эдель

то поднялся бы раза в три быстрее. Но он терпеливо ждет, пока я перевожу дыхание, помогает и поддерживает меня.

      Наконец мы на вершине. И я снова замираю от восторга. Нет, от того, что я не одна, магия никуда не исчезла. Сегодня это место еще прекраснее, но эта красота таинственна и неуловима.

      Небо укрыто тяжелыми облаками, такими низкими, что кажется, будто я могу коснуться их рукой, если немного подпрыгну вверх. Горизонт теряется в туманной дымке. Золотое море у моих ног замерло, застыло, будто в ожидании чего-то.

      – Невероятное место, – вырывается у меня. Я поворачиваюсь к Эрвину и замечаю, что он наблюдает за мной, но, когда наши взгляды пересекаются, он быстро отводит глаза.

      – Это самое красивое место на земле, – тихо отвечает Эрвин. – Никогда не видел ничего лучше.

      – Вы много путешествовал? – спрашиваю я с любопытством.

      Эрвин кивает, но его взгляд устремлен вперед, куда-то за горизонт.

      – Конечно, дело не в красоте. Красота субъективна, верно? – ровно спрашивает он. – Кто-то считает Мону Лизу совершенством. Для кого-то это всего лишь маленькая темная картина.

      – Да…

      – Так и здесь. Для кого-то это особенное место, полное красоты и очарования. Для кого-то оно ассоциируется с убийствами и самоубийствами.

      Я чувствую неприятный холодок.

      – Вы часто здесь бываете? – спрашиваю я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

      – Сейчас уже нет.

      – А раньше?

      Он, не отрываясь, смотрит в туманную дымку горизонта.

      – Когда-то я проводил здесь много времени.

      – Несмотря на то, что все считают это место проклятым?

      – Тогда еще… Тогда я об этом не знал.

      – Вы же говорили, что с детства уходили далеко в лес.

      – Да. Так вышло, что гулять по лесу я стал раньше, чем услышал историю о Даниэле Манфилде и узнал, что скалу считают проклятой, – в его голосе слышатся резкие нотки, словно мои вопросы его раздражают.

      – Понятно, – киваю я. На самом деле, ничего мне не понятно. Я думала, что, если буду на скале не одна, мне не будет страшно. Но сейчас, глядя на Эрвина, мне становится не по себе. Я отхожу назад и сажусь на камень, на котором сидела в прошлый раз. Мы молчим. Я оглядываюсь вокруг, вдыхая свежий воздух. Я просто параноик. И чего я опять испугалась?

      – На самом деле, в ваших подозрениях есть доля правды, – вдруг говорит Эрвин, поворачиваясь ко мне. Его голос звучит твердо и немного резко. – Это древнее место и, я бы сказал, не очень хорошее. Конечно, можно не верить в мистику, но ведь на земле существуют аномальные места. Эта скала – одно из таких мест. Кстати, вы сидите на древнем алтаре.

      – Что? – я подскакиваю, как ужаленная. – На каком еще алтаре?

      – Это не просто скала, это – ритуальное место древних кельтов. А этот камень – жертвенный алтарь. По-хорошему, вся скала – это древний жертвенный алтарь.

      – Ал… жертв… жертвенный… алтарь? – в ужасе бормочу я. – З-здесь приносили жертвы?

      – Да, – подтверждает Эрвин. – А тела потом сбрасывали