Река Зеро. Ирина Булгакова

собственном, личном сне он говорит мне «нет»!

      И меня снова подбрасывает, раздирает на части яростью непонимания. Крючит мои пальцы, вставляя в стальной зажим его горло. Неясный силуэт – я кричу в темноту. Срывая связки, я ругаюсь. Из меня льются злые слезы. Последняя попытка достучаться.

      Пробить каменное сердце.

      Выпросить жалость.

      Простое понимание нашей взаимозависимости.

      Там, где я чувствую себя богиней, всесильной – сжимающей его горло в тисках, готовой убить…

      … Он снова отвечает мне «нет»!

      – Отвали, – отмахивается от меня тьма.

      Меня ломает. Я теряю тело. Падаю на колени, у его размытых ног.

      – Я больше не приду, – из меня червями лезут слова. Я хочу загнать их назад в горло, но они падают, пробивая дыры в серой мгле.

      – Хорошо, – радуется туман.

      – Живи.

      – Наконец-то.

      – Недолго. Долго я не смогу.

      – Бывает.

      Воздух клубится рядом со мной. Я вижу неясное пятно там, где должно быть его лицо.

      – Скажи хоть, где я могу тебя найти…

      – Где, где… В северной звезде.

      Я одна сижу. Наедине со своей болью.

      Далекий смех растворяется в эфире, унося с собой мою последнюю надежду.

      ГЛАВА 5. МАКСИМЭН

      Куда двигаться? В какую сторону ползти? На каком подиуме отбить чечетку, чтобы получить подсказку? Чью задницу…

      Ладно, с последним доводом повременим.

      Нищеброд смотрел на меня больными от недосыпа глазами. Мне не нравилось то, что я там видел. Напарник верил в себя как в бога, считал свою систему прикрытия совершенной. Но он пошел у меня на поводу и перелопатил херову кучу байтов.

      Следы не нашлись. Да и откуда им было взяться, если наша схема проходила систему двойной очистки – каждая из которой фильтровалась как планктон в зубах кита. Нищеброд проксировал шифрованный слоями трафик через немыслимое количество узлов. Стирал не только следы, оставлял после себя нетронутую первозданность цифрового эфира.

      Я же, со своей стороны, превращал реальные воспоминания клиентов в нереальные, после отработки «стирал» любое упоминание о нашем контакте. Никто не мог меня идентифицировать, не говоря уж о записи «свидания» – Слепые кварталы подходили для такого рода встреч. Ставь БИЧ на ноль – и тебя встретят с распростертыми объятиями. Любые нарушения приводили к катастрофическим последствиям. Вплоть до аннуляции. Рискни начать фиксировать с любых носителей – и сможешь через недельку-другую выйти из стилизованных катакомб.

      Полоумным придурком, пускающим слюни.

      За восемь лет лишь однажды за меня взялись серьезно. Отчаянным парням из Блошки пришла в головы смертельно опасная идея прибрать мой бизнес к рукам. К делу подключили и слепыша. К разработке операции подошли дотошно: одно то, что меня попытались взять на живца, говорило само за себя.