Ты мой яд, я твоё проклятие. Анна Мичи

немедленно прятаться. В конце концов на приёмах надевают и более открытые платья, и мне нечего было стыдиться собственной кожи. Мама всегда хвалила её, называла золотистым яблочком.

      Да и Айлесу очень нравилось, когда я носила платья с открытыми плечами. Правда, меня слегка пугало то, что взгляд у него становился мечтательно-туманный, и он то и дело пытался дотронуться до меня.

      Сейчас примерно такой же взгляд был у дин Койохи, но этому я обрадовалась. Мне был крайне необходим хоть один доброжелатель в этом доме, и я была уверена, что дин Койоха, в отличие от Гнеса, человек чести и не посмеет распускать руки. И тем не менее от смущения кровь прилила к лицу.

      – Я хотела спросить, – я приложила все усилия, чтобы голос звучал как ни в чём не бывало, – у вас не найдётся сегодня немного времени для прогулки со мной? По поместью, конечно.

      – Конечно, к вашим услугам, – ответил он лишь с небольшим промедлением.

      – Замечательно, – вот и расспрошу его наедине. – А…

      Не успев докончить, я увидела в глубине распахнутой двери в комнату дин Ланнверта, стоящего сложив на груди руки и сверлящего меня мрачным взглядом. Осеклась на полуслове, поспешно нырнула обратно за ширму, чувствуя, как сердце заходится в бешеном стуке. Что он тут делает?! Зачем опять пожаловал, выводить меня из себя?

      Всё внутри смёрзлось в ледяной ком в предчувствии его издевательского голоса. Вспомнились мерзкие шуточки, что он отвешивал утром. А потом вдруг то, как защитил меня от Гнеса. Может, пришёл извиниться за него?

      Хотя нет, это совершенно невероятно.

      Я прислушалась, но кроме щебета белошвеек и густого голоса мадам Болевю ничего не услышала. Осторожно выглянула. Дин Койоха гипнотизировал носки своих сапог, а в коридоре уже никого не было.

      Странно.

      Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоить разбушевавшееся сердце. Меня взбудоражил этот визит.

      Дин Ланнверт выглядел… не то чтобы злым, но очень недовольным. Но он вроде бы не из тех людей, кто стесняется озвучить причину своего недовольства. Неужели дело в присутствии дин Койохи в моей комнате? Неужели дин Ланнверт… ревнует?

      Меня кинуло в жар.

      Нет-нет-нет, это невозможно. Я всего третий день здесь. Скорее, он беспокоится, чтобы его друг не попал под моё влияние.

      Но тут вдруг вспомнился тот вечер, его «маленькая куртизаночка… пытаешься очаровать меня?». И сила, с которой он рванул мой ворот – совершенно звериная, необузданная. Он весь сам как необузданный дикий зверь – не знаешь, что выкинет в следующий миг.

      Ноги у меня вдруг ослабели, и я поспешно присела на подоконник. Обмахнулась рукой. Мне было так жарко, как будто под кожей плясал огонь. Проклятый дин Ланнверт, со своими безумными поступками и насмешками.

      – Вам дурно, нейди? – забеспокоилась одна из белошвеек. – Проводить вас в туалетную комнату?

      Я поначалу хотела было отказаться, а потом сообразила: это же прекрасный шанс. Кивнула, и девушка старательно подставила плечо.

      Ширма очень удачно